Падший

Жар не утихал. Стало только хуже. С каждым прикосновением, каждой лаской, каждым словом, которое он вложил в её голову, рисуя картину полнейшего эротического экстаза, она приближалась к кульминации. Пока он продолжал играть с её сосками, она сосредоточилась, пытаясь забыть об идеальном члене, расположенном именно там, где нужно было его разместить поглубже, а затем, потерпев неудачу, сосредоточилась на его сильных ласкающих пальцах. Она могла кончить и от них.

Снова жар начал нарастать. Открыв рот, она закрыла глаза, погрузившись в фантазию, играющую у неё в голове, в которой его мускулы блестели от пота, татуировки рябили, когда он врывался в неё сзади, трахая её, как чертов босс.

Она представила его лицо, это мужское высокомерие, знающий, как сильно она хотела того, что он ей давал.

Он перестал сжимать соски.

«Нет!» У неё перехватило дыхание, и она чуть не зарыдала. Мышцы дрожали от непреодолимой потребности кончить, она едва могла держаться в полулежачем положении. Она хотела закончить эту игру. Потерять этот интерес и заставить его чувствовать себя бесполезным.

— Отказ от удовольствия сам по себе является удовольствием. — Он вернул кляп на место.

Каринна хотела бы выбить из него это самодовольство.

«Садистский ублюдок».

Его палец скользнул внутрь её киски. Она рванулась вперед к перекладине и сжалась. Потом второй палец присоединился к первому.

Кляп задрожал от её ворчания, когда она заскрежетала об него зубами.

«Бл*ть!»

Она ненавидела своё тело за то, что оно отвечало ему. За то, что позволила ему контролировать её. Каждый нерв, создан специально для него — его энергия, доводящая её либидо до предела.

Медленно он вводил, и вытаскивал. Влажные звуки сменялись секундной паузой, и его «Мммм», означает, что он облизал свои пальцы. Она не осмелилась шевелиться. Её взгляд указывал бы на её интерес, а он явно не думал о её интересах.

— Ты такая тугая, — прохрипел он. — На вкус, как карамель.

Она проигнорировала его слова, внутренне всхлипывая, пока его пальцы продолжали трахать её. Её сердце подскакивало. Мышцы напряглись. Он собрал её влагу и провел ею по её клитору. Увеличил ритм. Сильнее. Быстрее. Она осмелилась бросить взгляд в зеркало и увидеть, как его голова запрокинута назад, глаза закрыты, он гладит себя, и ласкает её сзади.

Карина потерялась в удовольствии. Она вцепилась в дерево и насадилась на его палец. Серия её стонов уговаривают его прибавить ещё один палец к остальным.

Она почти описалась, когда оргазм обрушился на неё, украв дыхание. Крики облегчения эхом раздались внутри её черепа. Онемение и удовольствие охватили её отшлепанные мышцы.

Её голова упала набок. Ксандр встал, слегка согнув колени, ускоряя темп на своём члене. Он перестал двигать пальцами в ней. Только большой палец нежно провел вверх и вниз по ее лепесткам. Как будто ему всё ещё нужна была связь с её плотью, чтобы кончить.

— Ах, чёрт. Чёрт! — Его глаза встретились с её глазами в отражении зеркала, ярость и боль сверкали серебряными вихрями. — Смотри на меня. Это то, чего ты хотела, не так ли?

Теплое семя излилось ей на спину и на изгиб позвоночника. Она выгнулась, задница выставилась высоко и гордо, позволив жидкости скапливаться в углублении её спины.

— Тебе нравится это? — Он схватил её волосы одной рукой, пока другая его ладонь распределяла сперму по всей её пояснице. — Нравится ли моей ненасытной маленькой девочке ощущение чистой гребаной муки, распространяющейся по её телу? — Он шлепнул её по заднице.

Возбуждение снова стало нарастать.

— Да, — выдохнула она.

Он упал вперед и уткнулся лицом ей в шею сзади. Каждый тяжёлый выдох отдавался волной жара на её мокрой, липкой киске.

— Ты станешь моей погибелью, женщина.

Его тело стало тяжелее, прежде чем он отстранился. Легкие, как перышко, поцелуи скользнули по её плечу, когда он обогнул козла, на котором она свисала, а его красивый член висел всего в нескольких дюймах от её рта, когда он расстегивал её путы.

Она бы сделала немыслимое и потянулась к нему, взяла его в рот и заставила снова кончить, но её руки были желеобразными. Все её тело болело так, как если бы в неё врезался грузовик, который дал бы ещё задний ход и снова ударил её.

Они ведь даже не потрахались.

Бегущая вода заставила Каринну нахмуриться в своём уголочке удовольствий.

Ладони скользнули под неё, и он перекинул её тело обратно в свои объятия, неся её, как ребенка, в ванну. Тепло окутало её, как успокаивающее одеяло. Рука провела по её лицу, и она повернулась как раз вовремя, чтобы заметить его мускулистую задницу, пока тот уходил. Через несколько секунд он вернулся. Жар опалил её лицо, когда он провел мочалкой по её лбу и щеке, под подбородком, собирая пот, который он оставил сам. Он намылил мыло и нежно потер её руки, грудь и между бедрами. Впервые Каринна осознала, насколько грубым он был, когда жжение прервало её дыхание.

— Сядь, — скомандовал он, и когда она это сделала, она заметила проблеск раскаяния в его глазах, когда он мыл её спину, прежде чем уложить спиной к ванне.