Падший

– Мама, не смей так с ней разговаривать!

– Так это ты все рассказал?! – оторопела я от натиска дерзкого птенчика, – Зачем?! Зачем ты это сделал?!

– Я не хочу больше скрывать наши отношения… – запел влюбленный придурок, – и свои чувства. Я люблю тебя и буду с тобой, несмотря ни на что!!! А ты, мама, если будешь нам мешать, я уйду из дома.

Кошелка впечаталась в спинку стула и злорадно рассмеялась, глядя в его наливающиеся юношескими наивными слезами глаза.

– Ты серьезно?! Ты правда думаешь, что она тебя любит?! Какой же ты у меня глупый!!! Она тупо трахает тебя, мальчик мой, и ты ей сто лет в обед не сдался, так ведь, шмара?

Пока продолжался этот мразотный монолог криво накрашенными сиреневыми губами, пока Крис стоял, дрожа своими пухлыми губешками, я прокрутила в голове сотни ответов и ругательств в сторону этой мегеры.

– Ники… – взмолился блондинчик, – скажи ей, что это не так… скажи ей, что ты тоже любишь меня.

Его сердце разрывалось, а мне было плевать… настолько сильно, что мне даже не было жалко взять и насрать ему в душу целую кучу того дерьма, которое накопила за годы работы в этом дне.

– Вы правы, миссис Битч, на мой счет. Я шлюха, трахнула вашего сына, чтобы потом занять ваше место со временем и заниматься той же вакханалией, которую вы тут творите. Я тварь, такая же как вы!

– Ты! Нет, ты не тва… не шлю… черт! Проваливай и забудь сюда дорогу!

Она поняла… она поняла, что, унижая себя, я опустила ее… облив себя дерьмом, я умыла ее дряхлую злобную рожу. Ее ярость сменилась рыбьим бормотанием себе под нос. А Крис перетопчется и забудет.

– Всего хорошего.

Не дожидаясь продолжения эпичного разговора, я развернулась на широких каблуках и вылетела прочь из кабинета, из колледжа, из этой паршивой жизни.

Как же хорошо…

Я неспешно шла к машине, ощущая себя окрыленно, сбросив со своих плеч ненужный довесок в виде Криса, оставив позади то, что заставляло меня угнетать свою сущность каждый проклятый день.

Неожиданно прохладный солнечный октябрьский день улыбался вместе со мной, подсылая к моим ногам пару листьев с исполинских деревьев. Я засмотрелась на пару оставшихся золотистых листков кроны дуба и вспомнила вчерашние янтарные глаза, от которых так отчаянно пыталась скрыться и просто зарыться головой в пол, словно страус в песок.

– Такой элегантный… такой красивый… такой опасный, – тихо пробормотала я.

– Кто? Я что ли?

– АХ!

Я подпрыгнула от неожиданно нарисовавшегося будто из-под земли зеленоглазого мафиози из вчера и громко ахнула… резко вспомнив об еще одном досадном чемодане без ручки в своей жизни, я прорычала.

– Что вы сделали с моим мужем?!

– А тебе реально интересно, что с ним, снежок?

Честно говоря, мне было все равно…

– Где он?

– Да дома твой ненаглядный, – усмехнулся зеленоглазый, – Можешь вернуться к нему и продолжать волочь на себе и дальше теперь еще и полностью проигравшегося неудачника с долгом в пол миллиона долларов или…

Твою маковку?! Сколько?!

Бугай выдержал паузу, словно послушав мои немые возгласы и продолжил.

– Или принять предложение моего босса.

******************************************

Майкл.

– Ты предложил ей стать кем?! – изумленно переспросил я.

– Литературным агентом, – с гордостью рапортовал Тони.

– А такие есть вообще?

Сантана давился от смеха, заливаясь все громче, заражая меня своим весельем. Такие моменты были так редки в наших буднях… обычно все было мрачно и чертовски серьезно, в общем, совершенно не смешно.

– Слушай, Майк, я перебрал все возможные варианты в своей фантазии и этот мне показался наиболее интересным для искусствоведа и реальным для тебя. Художником ты быть не сможешь, рисуешь ты хреново.

– А что ж тогда не скульптором, или писателем значит запросто? И про что ты предлагаешь мне написать?!

– Пиши о том, что хорошо знаешь, – щелкнул пальцами помощничек.

– Предлагаешь мне переплюнуть старика Данте?

– Переплюнуть вряд ли… – театрально вздохнул он, – но с твоим красноречием и знаниями получится неплохой настольный гид.

Я ухмыльнулся, покачал головой и запустил пальцы в волосы, массируя голову, унимая нарастающую боль. Я не имел ни малейшего понятия, зачем вообще мне понадобилась эта девчонка. НО, впервые за все свое существование кто-то смотрел на меня с восхищением и трепетом, и этот мимолетный взгляд, эта секундная искра пробрала мое черное нутро, освещая своим светом.

Тщеславие, Майк… вот оно что…

Мне было безумно интересно заглянуть глубже в белокурую голову и под белоснежную кожу, чтобы узнать ее мысли и открыть ее душу.

Что за дикие эксперименты, Майк…

Хандра… это все от бренности твоего бытия, от небывалой скуки, одолевшей тебя, от этой серой обыденности, которая сжирает изнутри. И вчера в ее взгляде ты поймал то же отчаяние, ту же усталость…