Падший Ангел

Он умышленно не стал упоминать о том, что Элис соблазнила его только ради спасения своего брата. Признаваться в некоторых вещах – даже Эрику – Натану было слишком больно.

– На следующее утро я уехал, – продолжал он, – и больше мы с Элис не виделись, пока меня не прислали сюда защищать ее от бандитов.

– Так вы были вместе только одну ночь? – уточнил Эрик.

– Да. И только один раз.

Эрик пожал плечами, тень улыбки скользнула по его губам.

– Что ж… Могло хватить и одного раза.

– Знаю! – рявкнул Натан. – И, увидев ребенка, я, конечно, подумал, что он мог быть моим. Но Элис поклялась мне, что Колину восемь месяцев, и я решил, что в ту ночь, которую мы провели вместе, она была уже беременна.

– Угу, угу, – покивал головой Эрик. – А еще она клялась тебе, что Колин – сын ее мужа. Как ты считаешь, зачем она плела тебе всю эту чушь?

– Я не знаю, – повторил Натан, запустив в волосы пятерню и вновь принимаясь мерить шагами сарай. – Я думал, ей, наверное, стыдно, что она связалась с каким-то мужчиной – и не смогла скрыть свой грех. Но клянусь тебе, Эрик: если ребенок мой, то она еще пожалеет, что солгала мне!

– А теперь остынь, – стал успокаивать его Эрик, снова превращаясь в мудрого и заботливого брата. – Не надо себя взвинчивать. Ты же сам сказал, что я могу ошибаться и все это – только лишь случайные совпадения. Возможно, все обстоит именно так, как ты и думал. Элис могла тебе сказать, что отец ребенка – ее муж, поскольку не хотела, чтобы ты считал ее распутницей. Ведь если бы ты узнал, что был вторым ее любовником за два месяца, ты бы, наверное, решил, что она… э-э… слишком щедро одаривает мужчин своей благосклонностью. Ни одна женщина не хочет прослыть гулящей, даже если она и впрямь… не монашка.

Натан ерошил волосы, стараясь вспомнить, от кого еще слышал те же слова. Ред! Он сказал то же самое, когда они обсуждали Элис. И Натан сквозь зубы ответил Эрику так же, как раньше Реду:

– Элис не из тех, кто «слишком щедро одаривает мужчин своей благосклонностью». Она не такая!

– А я и не говорю, что такая, – поспешил успокоить брата Эрик. – Я только пытаюсь понять, почему она тебе лгала.

– Надеюсь, ты не собираешься рассказать ей о своих подозрениях? – мрачно осведомился Натан.

– Да боже упаси! – воскликнул Эрик, бросив на брата испуганный взгляд. – Неужели ты меня так плохо знаешь! Все это касается лишь вас двоих, вам во всем и разбираться. А я не вправе вмешиваться в ваши дела.

– Но ты действительно считаешь, что Колин может быть моим сыном?

– Да, Нат, считаю. И ты должен узнать, так это или нет. Что ты будешь делать, если выяснится, что я не ошибся, – это уж решать тебе. И только тебе! Но мне кажется, что если у тебя есть сын, то ты имеешь право знать об этом.

Натан зарылся в солому, закусив нижнюю губу и уставившись в стену отсутствующим взглядом.

– Сомневаюсь, что Элис признается, даже если я спрошу ее напрямую…

– Я так понял, что больше между вами ничего нет?

В памяти Натана всплыли те мгновения страсти, что они с Элис делили так недавно:

– Ну, я не сказал бы – совсем ничего, но думаю, что это лишь голос плоти, не более… Во всяком случае, у Элис.

– А как насчет тебя? – мягко спросил Эрик.

Натан посмотрел на брата и в изумлении покачал головой:

– Слушай, адвокатом в нашей семье надо было стать не Адаму, а именно тебе. Ты кого угодно заставишь заговорить – и не успокоишься, пока не вытянешь всю правду.

– Скажешь тоже! – улыбнулся Эрик. – Никакой я не адвокат, а простой фермер и вполне этим доволен. Нет, законником у нас станет Адам – если прекратит гоняться за девчонками и сумеет-таки одолеть все науки.

Мужчины негромко рассмеялись, вспомнив о своем младшем брате, который вовсю наслаждался жизнью в Бостоне, где слыл отчаянным проказником и повесой.

– Мне нравится Элис, – помолчав, признался Натан.

– Нравится? – вскинул брови Эрик. – И только?

– Ты спрашиваешь, люблю ли я ее?

Эрик молчал. Натан снова уставился в стену.

– Честно говоря, не знаю, – тихо промолвил он. – Порой мне кажется, что да, но ей, похоже, это совсем не нужно. Так что я не позволяю себе строить никаких воздушных замков. Но все долгие пятнадцать месяцев, что мы не виделись, я не переставал думать о ней.

Эрик сочувственно вздохнул. Когда-то и он был в таком же положении.

– Я помню, как несладко пришлось поначалу нам с Кирстен, – задумчиво сказал он. – Долго, слишком долго я не мог понять, что люблю ее, а когда до меня наконец это дошло, она, казалось, уже знать меня не желала.

У Натана от изумления глаза полезли на лоб.

– Я даже не догадывался, что у вас с Кирстен не все было гладко. Я слышал, что Стюарт здорово намучился с Клэр и что Тори первый год вытворяла такое, что едва не свела бедного Майлса в могилу, но о вас двоих не знаю ничего. Так и тебе крошка Кирстен задала жару?