Падший Ангел

Она резко сбросила его руку с плеча и кинулась к двери в спальню. Но Натан тут же догнал Элис и, схватив за талию, крепко прижал к себе. Разгневанная женщина начала сердито вырываться из стального кольца его рук.

– Пусти! Как ты смеешь! – закричала она.

И почувствовала его горячее прерывистое дыхание, когда он сказал:

– В ту ночь, когда мы зачали его, ты говорила совсем другое, не так ли, Элис? Тогда тебе хотелось, чтобы я обнимал тебя снова и снова!

Напоминание о том, как постыдно она вела себя тогда, заставило Элис задохнуться от унижения и боли.

– Пусти! Я тебя ненавижу! – прохрипела женщина. Натан чуть ослабил хватку – и тут же развернул Элис к себе лицом. Они стояли так близко, что его губы коснулись ее уст, когда он требовательно спросил:

– Колин – мой сын?

– Ты же вбил себе в голову, что да! Так зачем ты меня терзаешь?!

Натан слегка встряхнул ее. Он твердо решил, что вырвет у Элис признание. Во что бы то ни стало!

– Не надо играть со мной в кошки-мышки. Я хочу услышать правду – причем из твоих уст. Колин – мой сын?

– Да! – в отчаянии воскликнула она. Ее голос срывался. – Он твой, но ты ему не отец!

Натан в ярости оттолкнул ее и зарычал:

– Что, черт побери, это значит?

Элис с видом оскорбленного достоинства одернула лиф своего поношенного платья.

– Только то, что мимоходом сотворить ребенка – это одно, а быть ему отцом – совсем другое!

Натан в замешательстве потряс головой. Гнев его моментально улетучился. А Элис взволнованно продолжала:

– Чтобы стать отцом, одной короткой вспышки страсти маловато, Натан. Где ты был, когда я лежала больная и не могла подняться с кровати? Где ты был в ту ночь, когда я рожала его и думала, что умру от боли? И в те первые дни, когда он плакал и плакал – и я вставала к нему каждый час? Я понятия не имею – где, но только не здесь.

– Меня здесь не было, потому что я ничего не знал! – побледнев, вскричал Натан.

Элис отмахнулась от его оправданий:

– Тебя здесь не было, потому что мы с Колином тебя не интересовали! И неудивительно! У великого Натана Уэллесли были более важные дела! Он изволил геройствовать на просторах Техаса, наслаждаться изысканным обществом восхитительных остинских дам. Где ему было вспомнить о наивной фермерской вдове, что осталась где-то там, в богом забытом домишке на окраине Биксби. Я читала газеты, Натан, и знаю, что ты делал, когда не ловил бандитов.

– Да ничего ты не знаешь! – рявкнул Натан. – Я все время думал о тебе. Все время, понимаешь?

Но Элис пропустила признание Натана мимо ушей и продолжала смотреть на него гневным взглядом.

– Разве тебе пришло в голову, что после той ночи у меня может появиться ребенок? Или это для тебя в порядке вещей? Я догадываюсь, что вы, техасские рейнджеры, лихие парни – и у вас по всему штату полно вот таких случайных детей. Вы, наверное, хвастаетесь друг перед другом, у кого их больше. Скажите, капитан Уэллесли, может, вы даже ставите зарубки на спинке кровати, как охотник на прикладе ружья?

Глаза Натана вспыхнули от возмущения.

– Ты рассуждаешь сейчас, как уличная девка, Элис, и тебе это совсем не идет! – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– А ты – ты ублюдок, Натан! – Элис на миг замолчала, поразившись самой себе: неужели она опустилась до площадной брани? Но гнев заставил ее забыть о приличиях, и она с горечью продолжила: – Нет, это неверно. Ты не ублюдок. Ты… Как это ты говорил? «Пятый сын Джеймса и Мэри Уэллесли». Это мой сын – вот кто ублюдок! Мой сын – незаконнорожденный!

После этих слов в комнате повисло тяжелое молчание. Наконец Натан заговорил, и непреклонная решимость в его голосе пугала больше, чем гнев:

– Если бы я знал о вашем состоянии, леди, наш сын не был бы незаконнорожденным. С первого же дня жизни он носил бы фамилию Уэллесли.

– Теперь поздновато пытаться поразить меня своим благородством, – фыркнула Элис. – Я ведь прекрасно понимаю, что была для тебя всего лишь женщиной на одну ночь.

– Откуда ты можешь знать, чем была для меня? – вновь сорвался на крик Натан.

– Хорошо, если я ошибаюсь, то расскажи мне, как все было на самом деле! Объясни, что значила для тебя эта ночь?

– Очень многое! И могу поклясться, что думал о тебе полтора года отнюдь не как о случайной подружке!

Элис удивленно заморгала, а когда заговорила опять, то голос ее звучал куда мягче.

– Тогда почему же ты не вернулся? – спросила она.

– Почему? – отозвался Натан, сверля ее гневным взглядом. – Ты забыла, что наутро просто вышвырнула меня отсюда? Забыла, что я хотел поговорить с тобой об этой ночи – чтобы понять, как же нам теперь жить дальше? Это ты, ты сказала, что не желаешь ничего обсуждать и хочешь лишь одного – чтобы я побыстрее убирался из твоего дома и никогда – никогда! – не появлялся здесь вновь!

В бессильной ярости стиснув кулаки, Натан мерил шагами комнатку.

– И потом, когда я вернулся и снова попытался поговорить с тобой, ты заявила, что та ночь – только ужасная ошибка и ты глубоко сожалеешь о случившемся. Ведь это твои слова, Элис: «Ужасная ошибка, о которой я глубоко сожалею».

– Да, это было ужасно! – выкрикнула Элис. – И я действительно очень сожалею.