Падший Король (ЛП)

Энджел улыбнулась мне.

— Определённо любовники. Я могу показать вам вашу комнату, а ты отдашь мне свою одежду. Я высушу всё у огня, пока он… — она поиграла бровями, — ну, знаешь, перемалывает твою кукурузу.

Глаза Салема заблестели, когда он посмотрел на меня.

— Аэнор, любовь моя, в следующий раз, когда ты захочешь, чтобы я перемолол твою кукурузу, тебе не нужно проходить через все эти хлопоты по созданию бури.

Я улыбнулась ему в ответ, источая сладость.

— Конечно, дорогой. Ты покорил меня одной лишь фразой «я искусен в искусстве жестокости». Какая девушка устоит перед таким очарованием?

Затем я перестала улыбаться и изо всех сил постаралась передать своими глазами: «я убью тебя во сне». Хотя с желудком, полным вкусной китайской еды, было трудно изобразить действительно эффективное гневное лицо.

Энджел поднялась со своего места.

— Ладно, я отведу вас, голубки, в вашу комнату.

Она подвела нас к винтовой лестнице, которая изгибалась вверх внутри дерева. В воздухе сильно пахло деревом и землёй. На верхней площадке лестницы она толкнула дверь в комнату.

Это оказалось уютное помещение из тёмного дерева, и потолок сходился изогнутым пиком, похожим на листья, прижатые друг к другу. Виноградные лозы росли по стенам, мерцая огнями и фонарями, висящими среди них.

— Снимай свою одежду, — Энджел протянула руку. — Я высушу всё у огня.

Я вцепилась в свою промокшую рубашку.

— Я сегодня останусь мокрой, спасибо.

Салем приподнял бровь. Мои щёки вспыхнули, и я тут же пожалела о выборе слов.

— Как тебе будет угодно, — она вышла из комнаты.

Салем снял пиджак, и его глаза горели, когда он смотрел на меня.

— Думаю, это твоя счастливая ночь, ведь ты можешь присоединиться ко мне в постели.

— О, мы не будем молоть кукурузу, Салем. Я твоя пленница, чёрт возьми. Я уверена, благодаря своей внешности ты привык получать всё, что хочешь, но со мной это не прокатит.

Уголок чувственных губ Салема дёрнулся.

— Из-за внешности? Прошу, поясни.

Я сердито посмотрела на него. Он, конечно, знал, что его красота была разрушительной силой, оставлявшей за собой след из сброшенных трусиков. Он был воплощением томительного, мужественного совершенства. И большинство женщин думало бы о том, как он возьмёт их, прижимая к стене.

А я — нет.

И я не собиралась льстить его самолюбию. Поэтому вместо этого я жестом указала на него и сказала:

— Ну, знаешь, твоя рожа. И всё остальное. Как ты выглядишь.

— Понимаю, — низкий смешок.

— Честно говоря, мне кажется, что вся твоя мордаха чересчур вычурна, — добавила я. — Мне нравятся более простые черты лица.

О чём, чёрт возьми, я болтаю?

Салем начал расстёгивать рубашку, и я увидела его точёный пресс, тело, покрытое толстыми мускулами. На нём не было ни одного шрама, несмотря на телосложение хорошо обученного солдата. Мой взгляд скользнул чуть ниже, где на его прессе сияла восьмиконечная звезда. Казалось, она мерцала в свете звёзд. Что означал этот символ?

Когда я снова посмотрела на его лицо, то увидела самодовольную улыбку.

— Я просто смотрела на татуировку, — сказала я.

Он положил рубашку на кровать, аккуратно сложив её. Он казался аккуратным мужчиной. Всё на своих местах…

Салем повернулся ко мне, и его крылья появились за спиной; тёмные перья окрасились золотым светом фонаря. Тёплая пульсация его магии покалывала мою кожу. Как будто он пытался лишить меня дыхания одним своим присутствием.

Его пылающий взгляд приковал меня к месту.

— Ты очень странная женщина. Ты пробудила моё любопытство по причинам, которые я не совсем понимаю. Думаю, я хотел бы изучить тебя получше, — тембр его голоса сочился эротическим обещанием.

Если он действительно хотел соблазнить меня, всё, что ему нужно было сделать — это использовать свою силу контроля над разумом. Он в мгновение ока припрёт меня к стенке.

Почему я всё время возвращаюсь к этому образу?

Его магия скользила по моему телу, заставляя влажную кожу покалывать от жара, и каждый дюйм меня становился всё более чувствительным. Тёплые лучи освещали его скулы, мускулистое тело.

— Я чувствую, как ты реагируешь на меня, — его голос звучал медленно, ровно. — Думаю, под всей этой яростью и праведностью какая-то часть тебя хочет меня. Я не знаю, почему это меня интересует, но это так.

— Это твоё эго сбивает тебя с толку, дружок, — я с трудом сглотнула, и моё дыхание участилось. Я не собиралась смотреть на него без рубашки. — Я выберу пол. Я буду спать на улице, если придётся.

— Я слышу, как твоё сердце бьётся быстрее каждый раз, когда я подхожу ближе, — медленное пожатие плечами. — Но если ты хочешь лишить себя этого, то кто я такой, чтобы спорить?

Его крылья исчезли, и Салем вернулся к кровати. Я уставилась на его мощную спину, покрытую толстыми, как у воина, жилами.

Мне нужно выключить свет, чтобы не пялиться на его телосложение.