Пафосное стремление называться

Официально, конечно же, это было нарушением всевозможных правил.

Но Мартин выжирал его пачками.

Профессор, мягкотелый и абсолютно влюбленный в ту версию Мартина, которую он позволял увидеть простофиле, однажды поинтересовался у своего лучшего ученика, почему тот пропускает занятия. И Мартин замогильно поведал ему о своей плате за гениальность.

Это стало их общей тайной, что заставляло профессора чувствовать себя в исключительной и трогательной связи с самым выдающимся волшебником столетия — и было оплатой его услуг.

С тех пор, когда Мартину было особенно невыносимо, он тайно спускался за пузырьками заветного зелья. Сегодня как назло все запасы были выпотрошены, и поэтому бледный Мартин с трудом полз за заветным пузырьком.

По-хорошему, от таких доз препарата Мартин уже давно должен был быть мёртв. Но Мартин всегда был другим: это зелье на время умертвляло в нём то, что так отчаянно пыталось из него вырваться.

Так, после употребления боль частично притуплялась, и Мартин входил в подобие сна наяву: стены реальности становились обтекаемыми, словно двери из водопада в волшебных сказках, о которых давным-давно читали суровые воспитательницы в приюте, и всё становилось будто не всерьез.

Главное — дойти. И никто не должен его видеть.

* * *

Тэ И стояла и слушала из уст Преподавателя, Который Случайно Помог ГлавГаду всё то, что итак знала о системе обучения Школы. И всё-таки слишком склизкие у него интонации и даже искренне доброжелательные улыбки. Интересно, может, добродетельная притягательность знакома правда не всем?

— …дорогая, вам всё понятно?

Профессор слащаво улыбался, переспрашивая это уже раз пятый — видимо, статус девушки-иностранки прочно ассоциировался у него с непонятливостью.

— Профессор, я ценю вашу заботу и предварительно высокую оценку моей ценности, но я прошу не переводить её в денежный эквивалент.

Да — Тэ И отрастила дерзость и смелость выражать нетерпимость к неуместно мягким обращениям.

Профессор не успел донести своё смущённое согласие, как в дверях показался красный конверт с вызовом Профессора в кабинет директора по «важнейшему вопросу будущего».

Нелепо извинившись, он оставил Тэ И одну в кабинете.

Несколько мгновений, длившихся вечность, Тэ И провела в задумчивом разглядывании засушенных лягушек в банках.

Пока не увидела… это.

С грохотом в дверях кабинета оказалось белое опухшее существо в мантии с темным галстуком.

«Гавнюк*», — подумала Тэ И.

Существо на миг замерло и прохрипело мелодичным низом:

— Профессор где?

«Мужчина…» — подумала Тэ И.

Выглядел он совершенно неважно, будто чем-то ужасно болел, судя по его тяжёлому дыханию и согнутости корпуса, и Тэ И из, казалось бы, такого далёкого гуманистического прошлого почти вышла на арену для оказания бескорыстной помощи.

Но следующие секунды прошли абсурдно молниеносно. На попытки помочь человек грубо, в меру сил, отталкивал Тэ И и неистово пытался прорваться к полкам Профессора, на что Тэ И, в ощущении себя на правах сильного, без какой-либо магии нелепо удерживала его за запястья.

Это было похоже на танец двух пьяных, абсолютно уверенных в том, что они находятся в Криминальном чтиво.

Только Тэ И была в полном адеквате, чего не скажешь об этом несчастном. Что с ним было?

Повести ни к кому она его не могла — он бы не дошёл. Оставлять его нельзя, а палочку было достать не с руки, так как её собственные были заняты воздушным вальсировованием.

Всё это становилось дико смешно, особенно внезапно за эти дни гнетущего молчащего ожидания — Тэ И искренне прыснула.

Этот жест в одно мгновение вывел её стихийного партнёра по танцу из каматоза — его глаза резко стали жёсткими, зрачки сузились, став похожими на змеиные.

Резким движением, в котором не было и следа былой потерянности, он выпрямился и направил на Тэ И свою палочку с криком, отдалённо напоминавшим одно из трёх запрещенных заклятий. С криком, которому не суждено было состояться.

По закону жанра, его вырвало.

Так её, Тэ И из будущего, пришедшую изучить и сокрушить опаснейшего тёмного мага современности, в обновлённой блевотиной мантии следующим мгновением и застал Профессор.

Именно так состоялась её первая встреча с ГлавГадом.

* * *

Сегодня всё было намного бодрее — в зеркале снова отражался обворожительный молодой человек с выточенными чертами лица, влекущей улыбкой, чёрными кудрями и пронзительным взглядом. Не считая мутных картин вчерашнего ада, всё снова было хорошо. На утро Мартин уже знал от Профессора, что какая-то дамочка из Другой Магической Школы видела его в самом слабом своём представлении. Подробностей, к счастью для себя, он не помнил — только обрывочное присутствие кого-то третьего. Это было мерзко. Но обратимо — его всегда мог увидеть кто-то третий, и девица издалека была меньшим из зол. Он подумает об этом немного подробнее.

Мартин приводил себя и свои гуляющие трясинные чувства в порядок, а в большей степени просто любовался собой некоторое время. Он был по-настоящему хорош — он знал об этом. И что ещё важнее — очень рано научился этим пользоваться.