Пафосное стремление называться

Вот и ситуация. Чудо в стенах магического замка — история про эльфов в мире хмурых мантий.

Они с Мартином стояли уже некоторое время на входе в её комнату, прижавшись друг к другу. В этих объятиях не было похоти — было болезненно великое видение друг в друге тепла, взаимное желание согреться и навсегда замереть в этом состоянии. Почему-то на глаза наворачивались слёзы. Но плакать было неуместно.

— Я не хочу больше страдать. Я просто хочу наслаждаться.

Тэ И просто решила быть искренней. Ей почему-то было так одиноко и одновременно тепло в этот момент, что она с грустью подумала, как же жаль, что нельзя просто сохранить себя в эту самую минуту. Когда Мартин такой ласковый и нежный, когда он сам почти плачет, или это то, чего ей бы очень хотелось.

— И я тоже.

Мартин ответил серьёзно, абсолютно на той же волне её чувства момента.

Было приятно вот так быть солидарным в этом направлении мифических желаний реальности, которая всё никак для них не случалась. Боже, почему же так хочется заплакать.

Глава 26. Архетип Шута

«…любовь — это мёд, в котором слишком силён привкус пепла.»

Юкио Мисима «Маркиза де Сад»

Возможно ли не насиловать волю другого?

Все счастливые люди именно этим и занимаются, но в тонком масштабе своей настройки на мир — поэтому не бывают пойманы.

* * *

— Не ожидала от рыжего олуха?

Друг 2 ухмылялся не зло, а как-то обиженно. И теперь она чётко его узнавала.

— Я…

— Никогда не воспринимала меня всерьёз. Я знаю.

Друг 2 спокойно передвинулся к окну.

— Подойди ко мне.

Тэ И не сдвинулась с места.

— Да не бойся. Отсюда лучше видно.

Друг 2 ободряющим жестом позвал её.

Тэ И нерешительно встала у окна по левую руку директора (Мудреца Наставника).

Не смотря на неё, он заговорил:

— Ты наверняка задаешься вопросом: как же так произошло, и самое главное — зачем. Если, конечно, я правильно вижу твои мотивации в этой реальности.

Тэ И хотела ответить, но он не дал ей этого сделать:

— Понимаешь, Тэ И, ты слишком умная. Слишком умные придумывают то, чего нет, а это очень, очень плохо…

Он внимательно всматривался вдаль, а Тэ И не могла понять, что же он там увидел.

— …для них самих. Но для таких простачков, типа меня, самое главное лакомство.

Кстати, будешь кармаельку?

Тэ И чувствовала тяжесть своих ног и таких же тяжёлых мыслей.

Вязких, как слишком густая кровь.

В этом человеке, мудром директоре и простоватом друге, играло множество красок — всё рябило как в старом телевизоре.

Эффект зловещей долины не покидал её, а также живой страх неизвестного.

Но она — выскочка.

И она — гавнюк.

Поэтому Тэ И выдавила из себя… смех.

Недоумение в лице волшебника позволило ей продолжить:

— Я в восторге. Ну и как тебе всё это удалось, профессор?

И он показал.

Её рука прошла сквозь то, что казалось стеклом. Она провалилась в хранитель памяти.

* * *

Он всегда был не в удел.

Все эти истории слышали миллионы раз — нелюбимый ребенок, единственный без собственного лица и места в семье, привыкший к внешнему взгляду серости.

Поддерживающий персонаж.

Самое забавное то, что эта картина не видится чем-то имеющим выход. Ты привыкаешь и живешь в заданных рамках, и выход ищешь в их же пределах.

Чьи-то истории достаточно красивы, чтобы страдания их носителей были достойны сочувственного внимания, а чьи-то — естественный фон.

Без фона нет картины — белый экран не представит среды, теней, света, и всего, что задаёт настроение.

Но фон и не замечают.

Его фигура везде была чужой, и это история многих героев — но над условиями видимости работает каждый сам.

…

— Так как ты стал…

— Я тебе не теория, чтобы складно работать.

Друг 2, который Мудрец-Наставник, или Мудрец-Наставник, который Друг 2, закатил глаза и продолжил:

— Могу догадаться, имеет место временной разлом.

Это некое параллельное я.

Я отыгрывал фигуру директора, как мог.

…

И она увидела.

Реальность, где избранным был давно убитый Неуклюжий Товарищ, а Мартин Сью сохранил свое имя и предлагал проекты инновационной магии авторских правил, поднимая людей против авторитетов консервативного министерства.

В этой реальности она сама, Тэ И, жарко целовала Друга 1, а его верный друг Друг 2 злобно ревновал к ней.

С каждой новой сценой воспоминаний Друг 1 набирал силу как нетерпимый маг, собирающий силы во имя сохранения текущего магического строя: становился всё более жестоким и революционно консервативным на глазах.

Избалованный мальчишка с разросшимся эго.

И отец Друга 2, всё ещё работник министерства, отправляет своего самого незаметного сына редким маховиком времени в прошлое, изменить ветку реальности будущего — ведь агент должен сливаться с толпой.

Легче приручить монстра, выращивая из него героя, чем оставить его в свободе и счастье.

К тому же это просто, если это — твой лучший друг.

Друга 2 волновало всего немного вещей по-настоящему — и они были очень приземлёнными и настоящими.

Прожить жизнь заново — под номером один.

А дальше…

Выкрутить на максимум свою помогающую роль. Ироничная эволюция.

* * *