Паинька и Пай

— Как ты смогла попасть в подвал? — Василька смотрела хмуро. — Там все заклятиями обложено. Убило бы.

— Заклятия на крови, а Лим как-то покусала Гилдерина, — Пай хохотнул, вспоминая случай в спальне. — Ее и усадьба моих родителей впустила. По моей метке.

— Дверь сама открылась. Я и вошла. В комнате было очень холодно, я обернулась, чтобы согреться, и унюхала, — Лимми прерывисто вздохнула и поежилась. Пай подышал на ее руки, растер спину.

— Что унюхала?

— Не дави на нее, Василька, если не хочешь вылететь отсюда, — Пай укрыл Лимми рукой.

— Пай, хватит с ней нянчиться. Пусть расскажет толком, что видела.

— Там кто-то воет. За шкафом. И воняет очень. Я убежала, — Лимми потупилась, она показала себя трусишкой и неженкой. Василька опять будет ее позорить перед Паем.

— Надо проверить, — Пай ласково поцеловал Лимми в висок. — Посидишь здесь?

— Как мы без нее в подвал попадем, умник? — фыркнула Василька. — Разве что Гилдерина из сарая притащим.

— Я пойду с вами, — Лимми недовольно покосилась на Васильку. Эта кошка ей не нравилась. То в сны к Лимми лезет, то высмеивает, то пугает. Обсуждает ее с Паем за спиной Лимми. Может, хочет отбить Пая? Лимми не позволит.

— Ты нас впустишь и останешься снаружи.

Пай отвернулся, пряча улыбку. Он заметил ревнивое сопение и взял Лимми за руку, переплетая пальцы. Только жена могла всерьез ревновать его к кошке с поцарапанной мордой. Свет в подвале уже погас, а вонь из комнаты распространилась до самого входа. Пай грозно велел Лимми не высовываться.

— Как ты тут свет включила? — Василька первой, крадучись, шагнула внутрь.

Мстительно выдержав долгую паузу, Лимми забормотала нужные слова. Василька покружила по первой комнате, прислушалась, пожала плечами.

— Все тихо. Может, тебе померещилось?

— Нет, мне не померещилось, — Лимми оттолкнула Васильку, открыла вход в комнату и подбежала к шкафу. — Пай, надо сдвинуть. Я зажгу свечку, а то там темно. Заклинание не действует.

— Лим, ну, куда ты, — Пай дернулся следом, загородил собой проем. — Не лезь.

Едва Лимми чиркнула спичкой, как из проема донесся горестный вой. Рука задрожала, Лимми едва смогла зажечь свечу. Но испугало ее другое — Пай взвыл в ответ и ринулся в темноту. Василька проскользнула за ним. А Лимми растерялась, встала на пороге, пытаясь посветить: за спинами Пая и Васильки невозможно было разглядеть хоть что-то. Василька кричала непонятные слова, звенели цепи, а Пай рычал незнакомо и страшно.

Спустя пару минут Пай вынес, прижимая к груди, кого-то вонючего, худого, грязного, в рваной одежде, седые космы свисали до пола. Лимми даже не сразу поняла, мужчина это или женщина, лишь разглядела в прореху родинку под левой лопаткой. Она как завороженная смотрела на эту родинку. Протянула руку, пытаясь указать Паю на эту важную особенность. Василька подтолкнула Пая к выходу и взяла Лимми за руку.

— Идите за мной, нужно отмыть и воды, что ли, дать.

— Не командуй! — Лимми вырвала руку и схватила мамину косынку. — Пай, надо глаза завязать, из темноты на свет будет больно.

— Завяжи, Лим, — Пай опустился на одно колено и Лимми увидела изможденное женское лицо.

Темное от многолетней грязи, только от слез виднелись светлые дорожки. Лимми бережно наложила повязку. Перед внутренним взором мелькнула картинка — спальня, ночная сорочка на полу, семейный портрет на стене. Тогда она не поняла, чей портрет. И сейчас бы не поняла. Но родинка. Она врезалась в память. Лимми обожала тело Пая, знала каждую отметину.

— Пай, — Лимми подняла голову, посмотрела испуганно. — Это же… А кто тогда Августа?

При имени Августа женщина слабо дернулась, протестующе застонала.

— Выясним, Лим, выясним, — Пай выглядел спокойным, но Лимми чувствовала, как он взволнован.

Они спешно выбрались из подвала. Василька привела их в купальню. Воду уже кто-то невидимый наливал в продолговатый бассейн. На краю стояли плошки с ароматным мылом и лежали полотенца.

— Клади в воду, и уходим. О ней позаботятся, — Василька помогла Паю опустить пленницу в бассейн.

— Кто позаботится? — Пай аккуратно расправил спутанные волосы.

— Тебе их не увидеть, просто поверь.

— Пай, — Лимми прижалась к мужу, подлезла под руку. — Будет лучше, если ты придешь позже, когда она придет в себя. И не будет стыдиться за грязь и запах. Никто не любит унижения. Мы и так увидели лишнее.

Лимми потянула Пая за собой, они торопливо сполоснулись под душем и вернулись в кабинет. Сидели молча. Даже вредная Василька помалкивала.

Глава пятнадцатая. Ловушка

Пай сжимал кулаки и вдруг подскочил.

— Я убью эту скотину! Сверну ему шею, — Лимми кинулась на грудь Паю, а Василька встала у дверей.

— Сначала мы выведаем у него все, потом убьешь. Если захочешь руки марать. Он важный свидетель.

— Тебе ли его защищать, — зло бросил Пай.

— Я не защищаю, просто уверена, что это не единственное преступление Гилдерина. Может, есть еще пленники? Колдун боялся возмездия равновесных сил, никого не убивал. Держал на цепи. Уж я-то знаю, — Василька как будто состарилась на глазах, и Лимми пожалела кошку. Погладила утешающе по плечу.