Паинька и Пай

— Понимаешь, Пай, когда отражи ушли, вернее, сначала дворцы от них отказались, а в качестве компенсации дали им защищенную территорию, то там очень недолго были мир и развитие. Потом началась свара. Делили переходы, имущество, засекретили все данные о прошлом. Я раскопала там, в библиотеке. Отражи унесли в себе все то, от чего бежали. Жадность, злость, вероломство. За полвека от идеалов мало, что осталось. Но молодежь не виновата, у них просто не было других примеров. Я тебе говорила, что сначала они меня обижали по привычке, а потом полюбили, выручили. С ними все хорошо будет, если их полюбят. Но там это невозможно.

— Я понимаю, Лим. Я пытаюсь нашему дворцу объяснить, что если молодые отражи вернутся, найдут здесь свою любовь, то будет шанс вернуть из небытия еще дворцы. Ведь просто так они не могут заявиться, только к отражам. Гилдерин же под тебя вызвал этот дом. Прогадал, правда, с твоей любовью. Она вся мне досталась.

— Дворец, ты не будешь один, понимаешь? — Лимми вскочила, ей не сиделось на месте. — Пай, все здорово придумал, он самый умный. Он догадался про тебя. Вернутся твои сородичи, дворцами или чем-то еще. Вы ведь можете кем угодно, да? Отражам нужна была защита, и вы стали домами для них. Когда они еще могли любить.

— Я помогу, — крупно появилось на листке, и Пай с Лимми затихли, боясь спугнуть удачу. — Хозяйка и Супруг хозяйки! Вам нужно выйти, чтобы я перетек на новое место.

— Мы уже! Бежим! — Лимми рванула к дверям, но вернулась. — Шарики мои не потеряй. И ты можешь встать там открыто. Мы признаем твою самость.

— Азардонадартаибеоль.

— Это он попрощался?

— Пай, это его имя! Он открыл нам свое имя! Доверился нам, — Лимми кинулась на шею Паю, целуя и кусаясь одновременно, и так быстро повторила имя дворца, что Пай опешил.

Дворец с длинным и непроизносимым именем, Пай понимал, что никогда он не сможет выговорить это имя, встряхнулся, на глазах превращаясь в густое облако. Старый домик колдуна остался без особой начинки и Пай ощутил жесткую враждебность, которую всегда чувствовал, приходя к Гилдерину.

— Пай, ты чего?

— Я сожгу это к чертям, Лим. И сарай в овраге. Пока не нашелся очередной преемник.

— И Василька не сможет сюда приходить, когда энергия места изменится, — обрадовалась Лимми, предпочитая не давать котяре шансов видеться с Паем. — Пусть своим телом долги возвращает.

— Непонятно, как с подвалом быть, он ведь не сгорит. И, возможно, туда однажды попадет какой-нибудь искатель могущества.

— Мало кто сумеет открыть ход. Он на крови Гилдерина. И ходовик нужен. Василька даже не могла.

— Ты случайно ходовиков не собираешься возвращать?

— Пай! Зачем мне конкуренты? — делиться ходами Лимми не желала. Сейчас она там в полной безопасности, а если целые толпы будут бегать? Нет, не надо. — Они сами могут вернуться. Гилдерин говорил маме, что ходовики заглядывать стали. Грозился нового мужа ей найти.

— Гилдерин мог соврать. Запугивал. Лим, отойдем подальше.

Глава двадцатая. Переезд

Пай и Лимми, затаив дыхание, наблюдали как дворец светлым вихрем вылетел из покосившейся избушки, которая на их глазах дрогнула и медленно осела. Дверь качнулась, неприятно скрипнув. За дверями притаилось коварное зло, и бросать его бесхозным было неправильно. Лимми поежилась, прижалась к Паю. Ей не понравилось, что избушка словно затаилась. Как будто высматривала и ждала нового колдуна.

— Не оставляй врагов за спиной и не придется оглядываться, — Пай достал из кармана пару зажигательных контрабандных штучек и потребовал. — Лимми, отойди подальше.

— Дай мне тоже.

— Лим!

— Пай! Я не болонка на выданье!

— А кто ты? — заржал Пай, вспомнив, как когда-то сказал это Лимми о себе.

— Я твоя любимая жена и мне все можно, — Лимми кривлялась и почти не сомневалась, что Пай разрешит ей кинуть зажигалку. Не очень красиво, что она вела себя как капризный малыш, выклянчивающий лакомство, но появившаяся после отражей внутренняя неуверенность в себе требовала привилегий.

— Хорошо, кинешь в сарай, — Пай нехотя уступил, но Лимми наглела, и Пай решил смутить жену. — В этом сарае ты такое устроила, стала смелой и нагнула альфу. Тебе его и сжигать.

— Эй, полегче, — щеки Лимми порозовели, она толкнула плечом Пая, не сумев даже качнуть его, и пригрозила. — Я тоже могу кое-что припомнить.

— Давай, припомни. Нашу первую ночь. Идет?

— Идет! Я танцую, — Лимми уже несколько раз думала, что надо перебить неприятные воспоминания. Станцевать для Пая. Сама с собой делала ставки, до какого момента Пай дотерпит.

Пай все же оттащил Лимми от избушки. Кто его знает, какие секреты хранил Гилдерин. Вдруг вырвутся на волю ошейники или голодные чудовища. Размахнулся и швырнул зажигалку внутрь избушки. И сразу же вторую. Двойной взрыв оглушил и полыхнуло так, что пришлось лечь на землю. Повалил черный вонючий дым. На мгновение в языках пламени показалась кошачья морда и с диким визгом исчезла. Василька не вовремя решила их навестить.