Паиньки тоже бунтуют

Ах, ну да. И правда, я же устроила настоящий спектакль в той школе, где работала моя мачеха. Сильной вины за собой я не чувствовала, но, пожалуй, подобная выходка тоже была мне несвойственна. Я никогда не затевала публичных скандалов и на той недавней, «нервной» волне просто в очередной раз сорвалась.

– Почему ты думаешь, что из-за меня? – выделив интонацией последние два слова, спросила я.

– Ты выставила ее в таком свете…

– В каком таком?

Руслан молчал. Тень пробежала у него по лицу, уголки губ подрагивали. Но он упорно таращился куда-то в сторону.

– Я не солгала ни словом, – настойчиво продолжила я. – Когда рассказывала коллегам Веры Петровны, что эта женщина сделала со мной, своей падчерицей, как лишила меня собственной квартиры. Меня, сироту, еще девчонку почти. Да, я сделала это публично. А что такого? Вера Петровна не имеет никакого права работать педагогом, раз даже собственного сына упустила. Почему ты не смотришь мне в глаза? – не выдержав, с отчаянием спросила я.

Мой братец вздрогнул, метнул на меня испепеляющий взгляд, затем опять отвернулся. «Господи, ну он же ни в чем не виноват, ей было всегда плевать на него, а я… Я могла бы тогда хоть раз поговорить с этим мальчиком как друг, как сестра…» – мелькнуло в голове, и меня передернуло.

– Прости… – вздохнула я. – Это нервы. Я недавно болела, перенесла тяжелое осложнение после простуды.

Руслан все так же молчал.

– Тебе, конечно, не жалко меня. Тебе вообще на меня плевать, да? – зачем-то спросила я.

Он по-прежнему стоял молча.

Я вдруг вспомнила, как во время своей работы репетитором общалась вот с такими ребятами. Потихоньку, слово за слово, я ободряла их, вела за собой, словно добрый проводник, в мир чужого языка… Что мне мешало точно так же общаться с Русланом, почему я никогда не видела в нем человека? Наверное, ненависть к его матери застила мне глаза.

– У тебя как дела? – спросила я. – Как ты, вообще? Почему тебя вдруг преследуют коллекторы?

Он метнул на меня короткий взгляд, на этот раз – изумленный, но потом сказал:

– У меня жена. Дети. Двое. Пытался свой бизнес открыть… Ну и вот… прогорел.

– А зачем мой номер дал?

– Да я не знал… – обиженно произнес Руслан. – Ну они попросили – дай какой-нибудь номер, ну человека, кто тебя знает…

«Дурачок. А вдруг у него какое-нибудь расстройство, психическое… которое надо было корректировать, а Вера Петровна все упустила? Как это называется? Ментальная инвалидность? Или он действительно такой дикий и замкнутый, что просто не знает, как надо жить в обществе, что делать… Одинокий Маугли?»

– И как вы все теперь? – с жалостью спросила я.

– Ну как… Мама без работы, плачет. Ее репутация испорчена, у них слухи быстро разносятся среди учителей.

– Ну, наверное, ее не просто так уволили, не из-за одной меня, – примиряюще произнесла я. – Думаю, мой визит просто стал последней каплей.

– Возможно, – сказал Руслан. Потом пожал плечами и пошел прочь, смешно разбрасывая ступни в сторону.

– Русик! – позвала я.

Он остановился.

– Руслан, ты не хочешь передо мной извиниться?

– За что? – наполовину обернувшись, спросил он.

«Женат. Есть двое детей. Наверное, совсем крохи! Возможно, Руслан просто не понимает многого из-за того, что он почти ни с кем не общался, а мать не потрудилась его… Как это называется? Социализировать, вот. Ему просто надо все объяснять, буквально разжевывать!»

– За то, что из-за тебя у меня случились неприятности, – подошла я к нему. – Пришлось отключить городской телефон, потому что с утра до ночи звонили коллекторы. Потом они исписали весь подъезд надписями, какая я плохая должница… И все соседи были очень мной недовольны, говорили мне гадости. Я, между прочим, переживала.

– Прости, – безо всякого выражения произнес Руслан.

– Ты понял, какое со мной случилось несчастье, и мне уже легче, – ласково ответила я.

– Слушай, почему ты разговариваешь со мной как с идиотом? – недовольно произнес он и развернулся.

– Руслан!

– Ну что?

– Это Вера Петровна тебя ко мне отправила?

– Нет, – коротко бросил он, уже сворачивая за угол.

– Русик, я желаю тебе счастья! Руслан!..

Я отправилась следом – мне было по пути, но моего брата и след простыл.