Паиньки тоже бунтуют

– Есть, – подумав о Леше, призналась я. – Он пьет. И даже не скрывает этого.

– Ну вот и прикинь, с кем тебе проще будет жить: с пьяницей, который своего пристрастия даже не скрывает – как пил, так и будет пить открыто, или с бабником, который всеми силами старается прикрыть свои интрижки на стороне.

– Да ни с кем из них я не собираюсь жить, – раздраженно заметила я.

– Ты хочешь провести всю жизнь одна?

– Нет, но…

– Никаких «но», – с тоской, даже раздражением произнесла Марина. – У всех, у абсолютно всех людей есть свои минусы. Но с какими-то несовершенствами ты готова мириться, с другими нет. И «набор достоинств», кстати, у каждого тоже свой. У твоего Артема есть один большой минус – он бабник. Но у него есть и преимущества: он не пьет, хорошо зарабатывает, он готов содержать тебя, наверняка и детей завести хочет, и охотно готов заботиться о них… так?

– Так, – вздохнув, согласилась я.

– Зачем же ты с ним рассталась? Зачем ты вообще затеяла это дурацкое расследование? Он же хороший человек, твой Артем, по крайней мере, он берег тебя, скрывая свои увлечения на стороне. Артем не собирался тебя ранить, понимаешь?

– Понимаю, но мне от этого не легче, – призналась я. – Послушай, Марина, это моя жизнь, зачем тебе все это… Извини, но… я сама во всем разберусь.

Моя бывшая однокурсница грустно улыбнулась. Помолчала, потом сказала, уже без прежнего напора:

– Ладно… Прости, понимаю, что лезу в чужую жизнь. Но, знаешь, перед тобой сейчас женщина, которая однажды тоже сделала неправильный выбор. И пожалела об этом. Понятно, что на чужих ошибках не учатся…

Я ела, Марина вертела в руках вилку, о чем-то думала с печальной улыбкой. Ничего нового Марина мне не сказала, я знала все эти прописные истины. Да, каждый человек стоит перед выбором, каждый ищет себе посильную ношу, каждый что-то готов терпеть, а что-то нет, и прежде надо во всем этом хорошенько разобраться… Но что особенного в ее совете?

Лично я, Савельева Лидия Александровна, бабника рядом с собой терпеть не собираюсь. Или… или я сама не знаю себя – внезапно мое сознание пронзила острая мысль. Ведь Артем не зря твердил мне о том, что готов на многое ради меня. Что он, как муж, будет делать то-то и то-то… Он был готов на очень многое и в поступках своих был весьма щедр… По сути, Артем предлагал мне плату за мое терпение. И довольно серьезную плату, если судить по нынешним временам.

Мне вдруг стало не по себе, внутри все похолодело. Кажется, я все-таки поняла, о чем мне сейчас хотела сказать моя приятельница. Да-да, я все это прекрасно знала и раньше, но, пожалуй, только сейчас до моего сознания дошла суть произнесенного Мариной.

Платить! За все надо платить, и за собственное счастье тоже. Плата – это необязательно деньги. Это еще и молчание. И терпение. И воля… Когда осознанно не даешь себе возможности слушать чужие телефонные разговоры. Не вынюхиваешь, не следишь. Не ищешь специально доказательств, подтверждающих неверность своей второй половинки.

– Почему не ешь? – спросила Марина.

– Разве? И ты тоже замечталась… – заметила я. – Ты знаешь… Мне кажется, я тебя совсем не случайно встретила. Этот разговор был мне нужен.

– Да? – оживилась моя приятельница. – Ну спасибо… Ты, главное, спрашивай. О чем хочешь. Хотя… Я думаю, ты тоже мне не случайно встретилась. Я вот возьму и брошу это все…

– Что все? – спросила я.

– Да это репетиторство дурацкое. Надоело. Хочу заниматься синхроном, хочу работать, как ты.

– Тогда послушай и ты меня, – ласково произнесла я. – Синхрон – это тяжело. Это очень тяжело. После такой работы уже ни о чем не думаешь, голова не соображает, ни до чего нет дела. Ты не живое существо, ты труп – до тех пор, пока не пройдет какое-то время и не наступит расслабление. Я, кажется, тебе об этом говорила, но повторение… сама знаешь.

– Это хорошо, что ни о чем другом уже невозможно думать, – вдруг сказала Марина. – Я и хочу – не думать. Быть обессиленной настолько, что нет никакого дела до собственной жизни.

Я осеклась, потом вновь собралась с мыслями:

– Слушай, но тогда и бесконечные разъезды тебя не испугают… Потому что ты хочешь убежать от себя. Ты это понимаешь?

– Да, – с радостной улыбкой кивнула Марина.

– Но разве ты этого хочешь? Ведь рано или поздно придется остановиться и задуматься. И что тогда? – осторожно спросила я. – Я так понимаю, ты мечтаешь о семейном счастье, а оно с этой профессией никак не связано… Я вот, ты знаешь, представила себя лет через десять, с этой своей профессией. Вечно в разъездах, близкие заброшены. Дети? Ну какая мать может получиться из востребованной синхронистки? Даже если я буду рядом со своим ребенком после очередной тяжелой командировки, то о чем я смогу с ним поговорить, как я смогу его выслушать?.. С этими своими мозгами, выжатыми точно лимон… Муж? Мне этот муж до лампочки будет, до кровати бы доползти!

Марина засмеялась, потом произнесла чуть смущенно: