Паиньки тоже бунтуют

– А почему ты мне раньше ни о чем таком не говорила? Эх, подруга, называется… Может, если бы сказала, сейчас мне было бы легче.

– Ничего себе! Опять я виновата, и даже в том, что ты со своим женихом сама не могла разобраться? – всплеснула я руками. – Ты взрослый человек, и Леша тоже. И с чего мне надо было лезть в ваши отношения?! Да это неприлично просто – вмешиваться в чью-то жизнь…

– О, а отбить чужого жениха – это очень прилично! – тут же парировала она.

Я замолчала. Теперь настала моя очередь смотреть в окно. Все бесполезно. Бессмысленно. К чему оправдания, объяснения? Они не помогут, слова не помогут. Да и зачем мне утешать Наталью, зачем ей моя жалость? Я ее утешаю, и в этом есть что-то унизительное именно для нее, не для меня. Ей, по сути, приходится принимать жалость от победительницы. Неужели она не чувствует всех этих нюансов? Или ей настолько важно, чтобы я каялась, каялась и каялась, и прогнулась бы аж до самого пола… Неужели так ей станет легче?

– Хотя ты права, – уже другим тоном заговорила Наталья. – Во многом я сама виновата. Знаешь, я ведь чуть что бежала к родителям. Жаловалась на Лешика. Он не то сделал, не то сказал, не так посмотрел. Опять пьет, опять бездельничает. Получалось так, что я-то его уже давно простила, забыла, а мама с папой – нет. Они всегда помнили, как будущий зятек обижал их дочь…

– А вас это сплачивало, наверное, – пожала я плечами. – Нашли общего врага, Лешу, и давай его мутузить общим фронтом.

– Да-да. Точно. Теперь я это понимаю. – Наталья всхлипнула, салфеткой промокнула область у глаз и, кажется, немного успокоилась. – Вообще не надо было его в наш общий бизнес тащить. Лешик мне сто раз твердил, что не его это, а я наседала, давила на него. Ты же знаешь, я это умею: если мне что-то надо, могу всю душу вытрясти!

– Почему же он не отказался? – с недоумением спросила я.

– Капля камень точит… У меня же картинка была в голове: дружная семья, несколько поколений родных, одно общее дело, преемственность… Семейная империя!

– Клан, – подсказала я с усмешкой.

– Да, клан! – невесело рассмеялась она. – Ах, Лидуся… Как же мне теперь тебя не хватает, моей дорогой подруженьки!

Столько горечи было в ее голосе, что у меня даже мурашки по спине побежали.

– Лида… Вот честно. Я поймала себя на том, что больше из-за тебя переживаю, чем из-за Лешика. Ты права, ты бесконечно права – он мне соседом все это время был, а не родным человеком… А родная – это именно ты, Лидусечка.

– Пожалуйста, не надо, – выдавила я из себя.

– Ты должна знать. Я вообще теперь считаю, что настоящие друзья даже важнее, чем мужья или жены, – улыбнулась Наталья, ласково глядя мне в глаза.

– Прости.

– Да что ты все прощения-то просишь, хватит уже, – махнула она рукой. – Я вот что хочу сказать… А давай забудем все. Давай останемся подругами, как прежде.

– И ты простишь мне Лешу?

– Конечно, – не задумываясь, легко согласилась Наталья. – Ты мне родной человек, и мне для тебя ничего не жалко. Хочешь Лешика – бери Лешика, чего уж там.

– Царский подарок… – сдавленным голосом пробормотала я. И как-то совсем не по себе мне стало. С одной стороны, я обрадовалась, и на душе полегчало: вот Наталья готова помириться со мной, она сама призналась, что считает друзей дороже супругов… С другой стороны, я ощутила неуверенность, страх. Как так: «хочешь Лешика – бери Лешика!» Для Натальи люди что, фигурки на шахматной доске? Пожертвую ферзем, но сохраню важного в этой партии коня, зато потом вновь окажусь победительницей?

– Ну что ты молчишь? Ты мне не веришь? – спросила Наталья, взяв меня за руку. – Да простила я тебя, уже простила, Лидуся.

– Это хорошо, – сказала я и потихоньку вытянула у нее свою руку. Наталья сразу погрустнела.

– Тогда ты прости меня, – вдруг сказала она.

– За что? – опешила я. – Нет, тебе незачем просить у меня прощения, передо мной ты ни в чем не виновата.

– Так плохо быть одной, совсем-совсем одной… – Она вдруг опять смахнула слезу с щеки.

«Зачем она унижается? Ведь только хуже… И противно почему-то…» – с тоской подумала я.

– Давай останемся друзьями, а? Лидуся! – с надеждой воскликнула Наталья.

Я собралась с духом и осторожно начала:

– Ты знаешь, после иных событий уже невозможно жить как прежде… Что-то меняется, и навсегда. Делать вид, что ничего не произошло, что мы с тобой лучшие подружки? А что потом? Я с Лешей, а ты – друг семьи, свидетель на нашей с ним свадьбе? Нет-нет, не пугайся, никакой свадьбы, это я для красного словца… Но подумай сама, как нам всем потом в глаза друг другу смотреть? Если в прошлом случилось подобное…

– Забыть надо.

– Не все можно забыть… Да даже не только в этом дело, – сказала я. – Не знаю, как это объяснить… Но у меня ощущение, что все кончилось.

– Что именно? – нахмурившись, с тревогой спросила Наталья.

– Наша дружба, – наконец, найдя в себе силы, призналась я.

– Но как дружба может кончиться? – возразила она.