Пако Аррайя. В Париж на выходные.

На самом деле, я хотел понять, где припаркована его машина. Я вышел на площадь справа от здания музея и тут же увидел его белую «рено-меган». Но Николай прошел мимо и углубился в улочку, ведущую к бульвару Сен-Жермен. Возможно, припаркована была просто такая же машина, но проверить это стоило. Николай шел по левому тротуару, и мне достаточно было взять чуть влево, чтобы исчезнуть из его поля зрения. Я подошел к «рено». Это была его машина – на заднем сиденье валялась летняя ветровка, которую я же перебросил туда, когда садился к нему ночью у Восточного вокзала. Это становилось интересным.

Идти за Николаем по улочке было бы глупо – если он идет на встречу, он наверняка будет проверяться. С другой стороны, его следующее место свидания не могло быть совсем близко к нашему. Кто-то ждал его в машине, проходя мимо которой он должен быть сделать условный знак? Какой-нибудь товарищ из резидентуры, который прикрывал нашу встречу и должен был сообщить дальше о ее результатах.

Я выглянул за угол. Белая майка Николая с зоогеографической информацией мелькала уже за перекрестком с рю-де-л’Университэ. Впереди, справа от метро «Сольферино», находилось Министерство обороны – сотрудник спецслужб вряд ли будет назначать тайное свидание вблизи объекта, вокруг которого ходят агенты в штатском. Скорее всего, Николай повернет налево, в сторону бульвара Распай.

Тело мое устремилось вперед прежде, чем я принял это решение. Я быстрым шагом дошел до перекрестка, повернул налево, еще быстрее дошел до следующего перекрестка и свернул направо на рю-дю-Бак. И тут же отшатнулся – белая майка Николая теперь плыла, покачиваясь, мне навстречу. Если он просто решил обойти пару кварталов, чтобы исключить слежку перед следующей важной встречей, он вполне мог теперь повернуть налево и столкнуться со мной нос к носу.

Я подошел к ближайшему подъезду и с надеждой нажал кнопку кодового замка. В жилых домах днем, когда много посетителей, часто достаточно этой простой операции, чтобы войти внутрь. Но нет – на выходные, тем более летом, дверь была защищена кодом. Я остался в углублении перед подъездом. Всё, что мне оставалось, когда появится Николай, это сказать что-нибудь типа: «Мне показалось, за тобой хвост. Но нет – всё чисто!» Однако Николай не появился. Более того, и улицу он не пересекал.

Для очистки совести я подождал еще с минуту – Николая не было. Я вышел к перекрестку и осторожно, как бы раздумывая, куда идти, высунулся за угол. Улица была пустынна, только какая-то загорелая дама в шортах и туфлях на высоченных каблуках выгуливала на поводке белого шпица.

Я повернул за угол и медленно пошел ей навстречу, делая вид, будто что-то ищу по всем карманам. Шпиц, как к этому приучают всех несчастных парижских собак, присел у края тротуара, чтобы справить нужду на проезжую часть. Я дружески улыбнулся, обходя их, но дама – лет пятидесяти, морщинки у глаз и дряблая кожа на шее – скользнула по мне невидящим ледяным взглядом. В Европе очень часто отмечаешь моменты, когда сравнение несомненно в пользу Америки: там тебе бы улыбнулись, спросили, как дела, заверили, что всё за собакой уберут, и тому подобное. Хотя в Америке я скорее замечаю вещи, добавляющие очков в пользу Европы.

Метрах в десяти от меня начиналась терраса бистро под вишневым навесом. Если Николай зашел туда, он, разумеется, устроился в глубине зала, где его не было видно, и лицом к окну, чтобы самому видеть всё. Поэтому – а дама всё стояла над своей собакой – я сделал вид, что не нашел в карманах и сумке того, что искал, и теперь возвращаюсь к своей машине или домой. Просто торчать на тротуаре я тоже не мог.

К счастью, по рю-де-л’Университэ в мою сторону шло такси. Я сделал знак водителю, и машина остановилась на перекрестке. Мир снова встал на ноги – таксист был китайцем.

Я огляделся. По обе стороны вдоль тротуара стояли припаркованные машины. Место было только там, где машина остановилась, на пешеходном переходе.

– Припаркуйтесь здесь получше, пожалуйста, – сказал я водителю, залезая в машину.

– Где стоять? Здесь?

– Да, прямо здесь. Мы ждем еще одного человека.

Мы припарковались у самой террасы кафе. Какие-то туристы, сидевшие у края тротуара с раскрытым путеводителем, недовольно покосились на меня и снова погрузились в карту. Бистро, где, как я предполагал, сидел Николай, находилось слева от меня метрах в тридцати-сорока. Я с трудом различил надпись над темно-красным козырьком: заведение носило милое уютное имя «Министерства», во множественном числе.

Таксист выключил двигатель, вежливо справился у меня, не помешает ли мне музыка, и включил кассету с китайской попсой. Через пять минут он переспросил, надо ли еще ждать, и, получив утвердительный ответ, снова обратился в слух. Еще через пять минут, приглушив магнитолу, водитель опять спросил, не надо ли ехать.

– Надо ждать! – коротко сказал я.