Палач

Остановился Оскар неожиданно на экземпляре, который в обычное время не привлек бы его внимания. Одетый в неопределенно-серого цвета пиджачную пару не первой свежести, без рубашки и галстука, в черном свитере под горло, сидел парень возраста Оскара или на несколько лет моложе его. Черноволосый, с этаким «мужским», синеватым от пробившейся к вечеру щетины длинным костистым лицом. Похожий, пожалуй, на Роберта де Ниро, каким он предстал миру в фильме «Нью-Йорк, Нью-Йорк», парень бережно, маленькими глотками тянул темное пиво из большого бокала и совершал все те движения, которые совершает одинокий человек, не знающий, как убить вечер… То есть ерзал на стуле, осматривался, подпирал подбородок ладонью, даже вздыхал. Оскар, сам прошедший через множество таких вечеров, когда гордость не позволяла ему общаться с экс-соотечественниками, а других знакомых не было, узнал ситуацию. И объект не выглядел агрессивно.

— Можно мне сказать вам несколько слов? — обратился Оскар к «де Ниро», сойдя со своего табурета. Чтобы уверить объект в дружелюбности, Оскар улыбнулся.

— Почему нет? — сказал «де Ниро». — Садитесь.

— У меня есть к вам предложение, — начал Оскар. Но, увидев появившееся на лице парня брезгливое выражение, поспешил добавить: — Нет, я не гомосексуалист. Если у вас есть хотя бы час времени и вы хотите заработать сто долларов, я могу вам объяснить существо дела.

— Что-то криминальное, конечно? — спросил «де Ниро». — На криминальное я не подписываюсь.

— Нет, мое предложение находится в рамках законности.

— О’кей. Выкладывай.

По лицу «де Ниро» было видно, что Оскар его заинтриговал, но он старается выглядеть равнодушным. Еще Оскар видел, что ему удалось не испугать «де Ниро».

— Видите ли, — начал Оскар. — Моя женщина намного старше меня. История простая и обычная, — оправдывался он перед «де Ниро» за то, что его женщина старше его. — Она очень любит меня, а я… Я вам скажу как мужчина мужчине, она, к сожалению, не очень меня возбуждает…

«Де Ниро» отхлебнул большой глоток пива и посмотрел на Оскара старательно спокойно.

«Хуй-то, — подумал Оскар. — Меня не проведешь, сам был таким. Ты готов, друг мой, к любому приключению и пойдешь куда угодно. Потому что денег у тебя нет, ты потерял работу не менее полугода тому назад, и делать тебе совершенно нечего, и свою девочку, Даян или Сюзен, ты не водил в ресторан уже несколько месяцев, потому ее все чаще и чаще не бывает дома вечерами. Позже она объясняет, что навещала больную бабушку в Нью-Джерси или Вирджинии или была в ресторане, отмечая встречу бывших одноклассников… но ты догадываешься, что бабушка с усами. У тебя пустой вечер, а я не выгляжу маньяком, мой друг. Куда ты денешься, голубчик “де Ниро”…»

— Так вот, моя женщина хочет, чтобы я посмотрел, как другой мужчина делает с ней любовь. Она надеется, что после этого наш секс станет лучше. Она богатая женщина. Сто долларов в час и никаких обязательств. И я живу совсем рядом.

В сущности, Оскар сказал «де Ниро» почти правду. Единственный шок, который ему предстоит, — это рабочий зал Оскара и Габриэл в железном ошейнике.

— Значит, нужен наемный хуй? — усмехнулся «де Ниро».

— Да. Сто в час и никаких обязательств.

— У тебя есть в доме какие-нибудь драге? Джойнт найдется? — спросил «де Ниро» и лениво потянулся. Так порой в сабвее здоровенные мужики искусственно зевают, видя, что в углу вагона орет и беснуется банда хулиганов. Показать, что ты хладнокровен и тебе даже скучны их беснования. Мол, большое дело!..

— «Гавайская трава — самая лучшая в мире», — вместо ответа прочел ему лозунг Оскар.

— Пойдем, — сказал парень и, допив пиво, встал и взял со спинки стула свой плащ.

5

— Выпьешь? — спросил Оскар «де Ниро», когда они оказались в заставленном цветами и растениями оскаровском салоне.

— Да, — согласился «де Ниро», осматриваясь. — У тебя тут парадайз… Только что птицы не летают… Красиво… Вау! — издал он неожиданно Наташкино восклицание, подойдя к креслу-руке, подарку Женевьев. — Удобное?

— Попробуй, — пожал плечами Оскар. — Что именно ты хочешь пить?

— Если у тебя есть бренди…

— Есть.

Оскар налил «де Ниро» полбокала бренди, зная, что его ожидает в рабочем зале, и предполагая, что бренди будет не лишним. Достав из сигарной коробки пару джойнтов, Оскар положил их в нагрудный карман и, пройдя по блестящему паркету к сидящему сиротливо в кожаной ладони «де Ниро», протянул ему бокал с бренди.

— Вау! — опять издал «де Ниро» Наташкин звук. — Так много!

— Не выпьешь — оставишь.

Оттого что «де Ниро» употреблял Наташкино восклицание, он был Оскару симпатичен. Это только Наташка считала, что Оскару мила исключительно ее пизда. Ему были милы и трогательно-приятны даже все ее словечки.