Палач

— Можешь продолжать! — приказал Оскар удивленному «де Ниро», застывшему с членом в руках, и вернулся к креслу. Переставив кресло таким образом, чтобы ему было видно копошащихся «де Ниро» и Габриэл-Лию сзади со стороны, Оскар глубоко затянулся джойнтом. Он все больше и больше полагался на этот легкомысленный драг американских подростков, дабы возбудить свое воображение. «Де Ниро» ласкал в этот момент выпяченную назад попку миссис Крониадис, и из-под плаща в профиль Оскар увидел добрых несколько ничей его синеватого члена. «Уже готов?» — удивился Оскар. Обычно молодые люди стеснялись присутствия Оскара, и иногда ему даже приходилось покидать на некоторое время рабочий зал, дабы гость мог расслабиться, а его член — собраться.

Безусловно, в тех же барах в Ист-Вилледж он мог найти юношей, которым никакого труда не стоило расслабиться, но и он, и Габриэл несколько побаивались таких юношей. Игры с ними могли иметь неприятные последствия…

Через несколько минут «де Ниро» уже надвигал вдову на член и сдвигал ее с члена, а Оскар, расстегнув зиппер и вынув свой член, мечтательно массировал его, думая о клейкой маленькой пизде Наташки…

7

Только за пару недель до своего дня рождения Оскар неожиданно решил его отпраздновать. Решение это — Оскар понимал — было связано с его желанием одновременно показать Габриэл, что он — свободная личность, и… показать им всем, Нью-Йорку, в котором он пробродил столько лет неузнанным и непризнанным, чего он достиг. В последний раз Оскар праздновал свой день рождения в Варшаве.

Ухмыляясь, Оскар первыми занес в список приглашенных мадам Мендельсон и Роджера. Затем последовали Женевьев, Сюзен Вудъярд, Кати Стюарт, еще несколько дюжин клиенток, с которыми ему пришлось иметь дело за последние полтора года. Нескольких из них Оскар все же принимал, несмотря на старания миссис Крониадис сделаться его единственной клиенткой. Принимал даже не ради денег — Габриэл, щедрая и преданно-навязчивая, обеспечивала все его нужды, но из хулиганства мальчишки, хулиганящего для того только порой, чтобы разозлить любящую мамашу. За клиентками последовали Стив Барон, Соня Бетти, с полдюжины писателей, столько же примерно художников, несколько десятков представителей нью-йоркского «джэт сэт», бездельников, просто милых людей, с дюжину девочек-моделей из различных агентств, чтобы на парти там и тут встречались красивые лица. Вышло более ста человек.

Подумав, поразглядывав список, вновь перечитав его, добавив несколько фамилий из записной книжки, Оскар встал и прошелся по озаряемой восторженноярким февральским солнцем огромной ливинг-рум, постоял у банзай-дерева, самого большого, его любимого, задумчиво поковырял ногтем кору… Затем, вернувшись к столу, Оскар решительно вписал в список последним имя Наташки. И, дабы Наташка не чувствовала себя одиноко в обществе, где она никого не знает, приписал к Наташке — «…и Анн».

В сущности, это давно следовало сделать. Собрать воедино всех его новых знакомых и представить их друг другу. Большинство их знакомы, но Оскару захотелось, чтобы они неожиданно ощутили свою принадлежность к его, Оскарову, клану, к партии пришельца-Палача.

День рождения, таким образом, подумал Оскар, будет его парадом, радостной годовщиной подведения итогов. Полтора года назад Оскар был никто, теперь его знает весь Нью-Йорк… Ну, если не весь, — постарался быть честным Оскар, — то добрая половина.

Оскар подошел к зеркальной стене салона — зеркальная стена тремя большими заново пробитыми окнами смотрелась на Хьюстон-стрит — и с удовольствием оглядел свой отчетливый черный силуэт. Теперь Оскар всегда одевается в черное, ему кажется, его образ требует именно таинственного черного цвета. На Оскаре узкие, как ножи, черные башмаки, узкие черные брюки и куртка с громадными накладными плечами. Оскар в зеркале себе нравится.

«Следует попросить Жюльет Мендельсон привести Энди Уорхола», — неожиданно приходит в голову Оскару. Зачем ему Энди Уорхол? Оскар не обольщается, как бывший философ он отдает себе отчет в том, что тщеславие руководит мистером Худзикски, но он и не стесняется своего тщеславия. Оскар Худзински как никто заслуживает присутствия сверхсовременного Энди на своем празднике. Оскар Худзински, думает Оскар о себе в третьем лице, создал новую форму существования в капиталистическом обществе, даже, если хотите, новый вид искусства, мистер Уорхол, так почему бы и не почтить его своим присутствием? Оскар не раз видел Энди в различных нью-йоркских домах и здоровается с альбиносом, но альбинос, пришедший к Оскару на день рождения, — это уже социальный статус.