Палач демона

Признаться, я слушал эти его филиппики с изрядной долей скептицизма. А затем сам принялся задавать вопросы. И когда спросил, где можно разыскать мою супругу? – он лишь пожал плечами: «Русских во Франции, наверное, не меньше ста или даже двухсот тысяч! Ведь только в Париже около семидесяти. И столица Франции огромна, мы растворились в ней, будто капля в море… " Вскоре я узнал, что многие эмигранты уже спустя год после приезда вообразили себя истинными парижанами. Но, хотя они жили и трудились бок о бок с французами, при этом им удалось наладить и свой, русский быт. Они ходили на службу в свои русские православные церкви, имели свои русские рестораны, русские библиотеки и даже русские театры. Арендовали мансарды и маленькие комнатки в доходных домах, кое-кто проживал в гостиницах. Приглашали друг друга в гости, но не на съемную квартирку, где было не повернуться, а обязательно в ресторан к Прюнье или в какой-нибудь кабачок на Сене. Очень многих можно было встретить на ежедневной прогулке в Булонском лесу. Там они фланировали с собачками или без, а до полудня баловали себя всякими аперитивами. Новый знакомец мой – Иван, вопреки местному обычаю, предложил зайти к нему. Как оказалось, он проживал на Монмартре. По пути бывший поручик рассказал, что работает шофером. Возит одного из наших же эмигрантов, купца Свешникова. «Вот так вот и получается!» – с досадой усмехнулся Рыбников. – «Русский дворянин купчишку возить должен!» С минуту помолчав, он, будто пытаясь сам себя в чем-то убедить, негромко произнес: «Но платит, однако же Свешников вполне себе прилично…» Мы пришли в квартирку на втором этаже. Обстановка, хотя и была довольно-таки спартанской – кровать, столик с двумя стульями и шифоньер, но зато комнатка оказалась очень светлой. Окно ее смотрело на восток. На дворе было воскресение. Выпив по паре рюмок водки, мы отправились туда, где можно было встретить бывших соотечественников – в православный храм на улице Дарю. – «Сильвупле, господа, подайте Христа ради инвалиду Ледяного похода» – раздался с паперти громкий зычный голос. Его обладатель – бородатый мужчина сжимал в руке костыли и глядел на нас голодными глазами. – «На, возьми!» – Иван протянул ему грязную монетку. – «Дайте русскому дворянину на кусок горького хлеба изгнания» – прозвучало с другой стороны. Так, раздавая мелочь, мы с Иваном подошли к церкви. Мой спутник перекрестился, а я не смог. Больше того, словно что-то не давало мне двинуться с места и пройти в храм! Заметив это, Рыбников удивлено вздернул свои пшеничные брови и спросил, не из басурман ли я? – «А-а, догадываюсь, вы – атеист!» – засмеялся он. – «Ну что же, это сейчас модно!» Так, я остался ждать его снаружи и пока стоял там, ко мне вдруг обратилась красивая, высокая женщина: «Вы русский?» – спросила она меня по- французски. Я кивнул: «Да, мадам, я русский.»

– Дворянин? – вновь задала она вопрос.

– Так точно! Есаул, Георгиевский кавалер Константин Маматов.

– Хоть и не пристало это, но вынуждена сама представиться, – сказала женщина. Я – двоюродная племянница княгини Варвары Репниной Анастасия. Кстати, Маматов! Не Евгения ли Маматова вы сын?

– Да, – кивнул я.

– Как батюшка ваш? – живо поинтересовалась моя собеседница.

– Убит большевиками в 18-ом, прямо в своем имении, – коротко ответил я. Вместе с маменькой…

– О Господи! – охнула моя собеседница. Извините мое любопытство, есаул, я не знала…

– Что поделаешь, их не вернуть… – развел я руками. Тут из церкви вышел мой спутник и, поклонившись, поцеловал руку женщине. Я понял, что они знакомы. Потом она отвела меня к своей двоюродной тетке – княгине Репниной, представила… Та предложила мне поработать у нее официантом. Тут внутри моей головы, словно захохотал кто-то: «Дворянин – и „чего, сударь, изволите“?» – ясно услышал я необыкновенно знакомый голос. Представив себя с подносом в руках и угодливо согнувшимся перед посетителями ресторана, я не смог сдержать улыбку.

– Почему вы улыбаетесь? – удивленно поднесла лорнет к близоруким глазам княгиня. Вам смешно? Но многие дворяне охотно бы взялись за эту работу. Не пыльно, да и чаевые солидные иногда дают…

– Простите княгиня, беда в том, что я не из тех, многих… – учтиво поклонился я.

– Понятно, нам гордость не позволяет, – удовлетворенно, но с некоторой долей иронии произнесла моя пожилая собеседница. Я тем временем попытался выяснить, не известно ли им что-либо о судьбе моей супруги Наташи? Но они ничего не знали…