Палач демона

И после смерти Жюли дети в окрестных селах пропадать перестали. Затем Готье со своим другом Жюльеном раскрыли еще несколько дел, смахивающих на мистические. Правда, далеко не все они оказались таковыми. В большинстве случаев все сводилось к обычной шизофрении, было и около десятка мошенничеств. Но авторами примерно десяти процентов страшных загадок и в самом деле являлись различные потустоонние проявления. Необходимо отметить, что Жюльен, будучи убежденным материалистом, поначалу воспринимал существование всего, что выходило за рамки его представлений, резко отрицательно. Он во всем подозревал подвох, считая, будто Арно хочет его разыграть. И лишь то майское дело о рыжей бестии-оборотне заставило бывшего следователя изменить точку зрения. Чему, следует признать, немало поспособствовали долгие беседы, которые вел с Жюльеном знакомый Арно, священник-экзорцист отец Пьер. Он, кстати, всегда помогал друзьям в расследовании подобных дел…

Глава 30

…Покинув усадьбу, Константин Евгеньевич направился на сельский погост. Там, по словам Федора, крестьяне похоронили его родителей. Но хотя кладбище было небольшим, в поисках дорогой сердцу могилы ему пришлось бродить довольно долго. – «Но вот, кажется, новое захоронение» – сам себе сказал есаул и подошел к могильному холмику. Над ним стоял простой деревянный крест, на котором, кто-то ни шибко грамотный нацарапал еле различимую надпись: «Евгений Маматов и Мария Маматова – контра».

При виде такого глумления, над уже мертвыми людьми, в мозгу у Константина Евгеньевича будто взорвалась бомба! Весь мир погрузился в багровый туман, а сам есаул, рухнув лицом прямо на могильный холмик, безудержно зарыдал.

Он лежал там долго, очень долго… Затем, встал, отряхнул одежду и, ни к кому не обращаясь, громко произнес: «Я ненавижу вашу власть и клянусь, что буду рубить вас, резать вас и стрелять вас, изверги, где только не застану!.. Пока хватит сил, пока буду жив…»

Есаул отер слезы, все еще струившиеся по его впалым щекам и отправился в село. Добравшись до дома Федора, Константин Евгеньевич чуть было не свалился на пороге. Он только сейчас понял, как устал. Взглянув в испуганные глаза хозяев избы, Маматов скинул с себя испачканный в крови сюртук и приказал Матрене» Выстирай! Но только обязательно в холодной воде. Иначе кровь не сойдет.» И, полностью обессилев, упал на лавку.

– Кровь?.. – дрожащим голосом переспросила хозяйка, но есаул лишь махнул на нее рукой. И уснул. Проспав так до самого вечера, он проснулся немного посвежевшим.

– Слышь-ка, Федор! Где там тебя черти носят? – позвал он хозяина.

– Да тут я, вот, – ответил тот.

– Скажи Матрене, пусть нам поесть соберет в дорогу, – распорядился есаул.

– Куды вы собрались, на ночь глядя? – обеспокоено поинтересовался Федор. Места то у нас глухие, неровен час, страшное приключиться могет!

– Да ну тебя к бесу! – усмехнулся Константин Евгеньевич. Скажешь тоже! Страшное! Напугать меня вздумал сказками своими? Лучше иди и детишек пугай, они поверят.

– Нет же, истину говорю вам, ваше благородие, – ответил Федор. Здесь у нас немало гиблых мест. Мне, вон, матушка еще сказывала, что звались они хляблыми да и дьявольскими тоже… Овраги, там, чащи, непроходимые.

– Помнишь, ты мне про деда рассказывал? – перебил его Константин Евгеньевич. Так вот, мне к нему надо.

– Вы к деду Елсу собрались?!.. – Федор изумленно вытаращил глаза. Зачем он вам?

– Нужен он мне, – неопределенно ответил есаул.

– Ладно, отведу я вас к нему, – скрепя сердце, пообещал Федор. Но не ночью! Дождемся утра и пойдем.

– Хорошо, – кивнул Маматов и спросил. Сколько туда идти?

– Полдня придется, так что отдыхайте, ваше благородие, – посоветовал хозяин дома.

Поужинав перловой кашей, которую приготовила Матрена, все легли спать. Но вскоре Маматов проснулся. Внутренности жгло, его тошнило. Едва выскочив во двор, он упал в траву и задергался в ужасных приступах рвоты.

Спустя несколько минут ему полегчало. Вытерев рот рукой, он увидел, что она вся в крови. – «Ошиблась ведьма, какие там два года!» – подумал он. – «Как бы сейчас не сдохнуть!». Вернувшись в дом, он лег на спину и до рассвета забылся тяжелым и тревожным сном. Ему снилась Наташенька. Будто он ведет ее к венцу, а рядом стоят и улыбаются его матушка и отец. – «Как же так?» – удивлено спрашивает их Маматов. – «Вас же нет? Вы же умерли!». На что его отец, отставной гусарский ротмистр Евгений Петрович, усмехнувшись, отвечает: – «Нет, это все тебе только приснилось. А матушка Мария Васильевна, взяв отца за руку, лишь молча кивает головой». Но тут происходит страшное. Возле самого аналоя, когда священник велит им обменяться кольцами, Наташенька, взглянув в лицо Маматова, вдруг с ужасом отшатывается и с криком бежит прочь. За нею следом выбегают и папенька с маменькой, а священник, осенив себя крестным знамением и упав на колени, начинает громко творить молитву. Маматов, подскочив к окну храма, вдруг видит в стекле свое отражение. И понимает, он – не человек. На него глядит кто-то или что-то бесформенно- расплывчатое, но, от этого не менее ужасное.