Палач. Костер правосудия

Меня очень заинтересовала эта новая супруга, Эдвига Лафуа, урожденная Тоннет. Я даже вернулся в Ножан-ле-Ротру, чтобы тайком на нее посмотреть. Очень хорошенькая и еще молодая женщина двадцати четырех лет от роду. По словам лавочников, она добрая и набожная. Я опасался вызвать беспокойство и поэтому не стал их особенно тщательно расспрашивать. То, что вы добрались до этого письма, служит лучшим доказательством вашего интереса.

Искренне ваш Арно де Тизан.

Ардуин Венель-младший вздохнул. Его любопытство было до крайности возбуждено. Палач встал, закрыв все три тетради, ожидая непонятно чего. Он уже прекрасно знал, в глубине души все еще не решаясь признать это. История, о которой он только что прочел, была сродни тому, что произошло с Мари де Сальвен.

Ардуин чувствовал себя разочарованным и очень злился на себя.

– Да черт возьми! – обратился он к себе самому. – Ты что, так и будешь любить этот призрак? Женщина, которую ты обожаешь, давно уже мертва! Как так получилось, что какая-то пригожая девица настолько овладела твоим сердцем, что у тебя кровь буквально вскипает при одной мысли об этой потрясающей, но, увы, умершей женщине?

9

Ножан-ле-Ротру, октябрь 1305 года

Несмотря на то, что полдень выдался теплый, город накрыл мелкий моросящий дождик. Он делал сильнее запахи нечистот, медленно текших в канавах, прорытых посреди улочек, и затхлую вонь рынка.

Ардуин Венель-младший еще до рассвета вышел из своего дома в окрестностях Мортаня. Фринган бодрой рысью пробежал расстояние до Ножан-ле-Ротру. Славного жеребца, которого, казалось, вовсе не утомила такая длительная прогулка, он оставил у коновязи на постоялом дворе. Получив щедрые чаевые, конюх пообещал как следует позаботиться о благородном животном.

– Да я его прямо как милую буду обихаживать, мессир! – принялся уверять рослый молодой парень.

– Что же, я на тебя надеюсь, – шутливо ответил Ардуин. – Тем более что вряд ли твоя милая лягается так же сильно, как мой Фринган!

* * *

В Ножан-ле-Ротру можно было попасть по одному из трех мостов. Торговцы, проходя по ним, должны были сперва заплатить на свой товар пошлину, которая шла в пользу сеньора или церкви[86]. Деревянный мост, перешагивая реку, вел прямо в Бург-ла-Комтес. Мост же Сент-Илер почти вплотную подходил к церкви, носящей то же название, и мост Роны обозначал окончание улицы Порт-Ривьер и начало улицы Оре, которая пересекала Бург-ле-Комт.

Мэтр Правосудие Мортаня был немного знаком с этим городом, с его пригородами, прилепившимися друг к другу, и почти без труда ориентировался здесь. Он направился по улице Де Пре, которая отделяла Бург-ла-Комтес от Бург-Нёв[87] – района, в основном населенного торговцами. Благодаря им город процветал, а добрая слава саржи и других продававшихся здесь тканей распространялась далеко за его пределы. Помимо того, город славился своими ярмарками и четырьмя рынками, хлебными павильонами и лавками суконщиков, булочниками и торговцами пирожными.

Жан II Бретонский, в чьи владения входил Ножан-ле-Ротру, не особенно часто наведывался туда, перепоручив большинство своих полномочий новому бальи Ги де Тре, который был назначен сюда несколькими годами раньше, к неудовольствию жителей, все время спрашивавших себя, что бретонец может понимать в их порядках.

* * *

Мэтр Правосудие Мортаня свернул в Бург-ле-Комт[88], над которым виднелся замок Сен-Жан[89] – крепость, построенная на возвышенности в те времена, когда Перш устанавливал хрупкий мир между французским королевством и скандинавскими пиратами, пытавшимися завоевать эти земли[90].

Особняк, купленный Гареном Лафуа, без сомнения, благодаря щедрому наследству покойной супруги, возвышался на улице Д’Оре. Скрывшись под портиком дома напротив, Венель-младший полюбовался особняком, отметив про себя, что тот выглядит вполне зажиточным. Защищенный высокой, прорезанной порталом стеной, превосходившей по высоте даже голубятни, этот особняк с каменными стенами был на два этажа выше всех прочих зданий[91]. Первого этажа не было видно, но во всех окнах верхних имелись стекла, вставленные в свинцовые рамы в виде ромбов, что считалось особым шиком в эту эпоху. Трубы канализации сбегали по углам и посредине строения, что позволяло удалять из дома нечистоты[92], для сбора которых в ту эпоху служил сосуд, стоящий в коридоре или в углу комнаты. Несмотря на то, что был еще день, Ардуин заметил огоньки в нескольких комнатах – ясное свидетельство того, что здесь не считаются с затратами.

* * *