Палач любви и другие психотерапевтические истории

Хотя я горжусь своей книгой, об одной истории я сожалею: «Толстуха». Несколько женщин, страдающих ожирением, написали мне по электронной почте, что мои слова сильно оскорбили их, и сегодня, возможно, я был бы не столь бесчувственным. Тем не менее, хотя я несколько раз судил и осуждал себя за это, позвольте мне воспользоваться этой возможностью озвучить доводы защиты. В этой истории главный герой – я, а не пациентка. Это рассказ о контрпереносе: иррациональных, часто постыдных чувствах, которые терапевт испытывает по отношению к пациенту и которые составляют серьезное препятствие для терапии. Мои отрицательные чувства по отношению к людям, страдающим ожирением, помешали мне достичь той глубокой вовлеченности, которая, по моему убеждению, необходима для эффективной терапии. Пока я боролся с этими чувствами в глубине себя, я не предполагал, что пациентка ощущает их. Напротив, она очень точно поняла мои чувства, о чем она подробно рассказывает в конце истории. История описывает мою борьбу по преодолению этих неконтролируемых чувств, чтобы установить отношение с пациентом на человеческом уровне. И как бы я ни сожалел об этих чувствах, я испытываю чувство гордости за развязку, выраженную в заключительных словах истории: «Когда мы обнялись, я с удивлением обнаружил, что мне удалось обхватить ее руками».

Я закончу эту ретроспективу наблюдением, которое удивило бы меня молодого, а именно тем, что вид с высоты восьмидесяти лет гораздо лучше, чем предполагалось. Да, я не могу отрицать, что последние годы – это проклятая череда потерь, но все равно я нашел больше умиротворенности на седьмом, восьмом и девятом десятке жизни, чем это было возможно по моему представлению. И еще один дополнительный бонус старости: интереснее читать собственные труды! Я обнаружил, что неизбежная для всех потеря памяти имеет свои плюсы. Когда я переворачивал страницы «Трех нераспечатанных писем», «Палача любви», «Умер не тот ребенок», я почувствовал, как во мне разгорается сладкое любопытство. Я же забыл, чем кончится дело!