Палач Рима

Заметив, что теснимые ими пираты постепенно отходят назад, он бросился вдоль палубы туда, где застыла вторая трирема, абордажными крючьями впившись в борт их несчастного корабля. Здесь более широкий фронт означал большую свободу действий для атакующих, которые не замедлили этим воспользоваться. Успев понять, что бывает, когда в ваши ряды врывается потрясающий ромфайей фракиец, пираты быстро образовали из щитов живую стену. Чуть присев и пригнув головы позади нее, они начали надвигаться на защитников корабля, медленно, но неотступно оттесняя их назад. На ближайшем к нему фланге, рядом с бортом Веспасиан заметил Сабина и Магна. Стоя плечом к плечу, оба со щитами, захваченными в первой схватке, они пытались оттеснить пиратов назад. Сабин механически размахивал двуручной ромфайей. Магн пытался сделать то же самое, но только одной рукой.

Стараясь не поскользнуться на крови, что рекой лилась по палубе, Веспасиан бросился к ним на подмогу. Вклинившись между бортом судна и братом, он прикрылся щитом и тоже принялся разить ромфайей врага.

Увы, пираты продолжали наступать. За первой волной высадившихся на борт квинквиремы последовала вторая и третья, пока, наконец, все шестьдесят гребцов не оказались на борту, внося дополнительный хаос и толкотню. В отличие от них линия обороны фракийцев постепенно истончалась. Защитникам судна было все труднее сдерживать натиск врага. И все-таки — взмах ромфайи, и двое захватчиков, истекая кровью, корчились на палубе, в мгновение ока лишившись конечностей. Что, однако, нанесло не слишком большой ущерб их рядам.

— Что-то мне это не нравится! — крикнул Сабин, отступая еще на один шаг назад. В следующий миг нос корабля внезапно дал крен, и он едва не потерял равновесие. — Мы идем ко дну. Нам нужно захватить их корабль, а они пусть тонут вместе с нашим.

— Их нужно как-то развернуть, — согласился Веспасиан, нанося очередной удар, который, однако, пришелся по вражескому щиту. — Тогда рабы могли бы обрушиться на них сзади.

— Или же они подомнут под себя всю палубу.

— Не подомнут, если мы будем действовать слаженно и быстро. Слушай, пока я не подам сигнал, затем быстро пропусти их вперед.

Сабин кивнул. Веспасиан оставил своего противника и со всех ног бросился в тыл сражающимся. Здесь он застал Гейдреса, Ситалка и Дрениса. Яростно размахивая ромфайями, фракийцы тщетно пытались остановить медленно, но верно наступающую стену вражеских щитов.

— Гейдрес, за мной! — крикнул он. — Ситалк, когда правый фланг отойдет назад, сдерживай левый.

Великан-фракиец крикнул, что задача ясна, и продолжал с силой раздавать удары по стене пиратских щитов.

Тем временем Веспасиан и Гейдрес, перепрыгивая через мертвые тела, бросились по накренившейся палубе к носу корабля, где бушевала вторая схватка. Вырвавшись на свободу, бывшие рабы сумели оттеснить пиратов назад на их трирему. Потери обеих сторон были велики. Вскоре бой уже кипел на борту триремы, где пираты из последних сил пытались отбить атаку своих свирепых, лохматых противников. Тем временем их гребцы столь же тщетно пытались веслами оттолкнуться от борта тонущей квинквиремы, чтобы освободиться от застрявшего в ее борту тарана.

— Гейдрес, мне нужно, по крайней мере, пятьдесят наших гребцов. Ты сможешь ими командовать?

— Попробую, — ответил фракиец, с опаской поглядывая на обезумевшую, кровожадную орду.

В следующий миг крики сражающихся, стоны умирающих, лязг оружия заглушил леденящий душу срежет, и корма квинквиремы угрожающе накренилась. Это трирема сумела-таки отвалить от борта обреченного судна. Лишенный поддержки вражеского тарана, нос квинквиремы опустился еще ниже.

— Поторопись, Гейдрес! — крикнул Веспасиан. — У нас остались считаные минуты!

Гейдрес с гримасой отвращения шагнул прямо в гущу остервеневшей толпы и криком призвал рабов к порядку. Те невольники, что были вооружены луками, выпустили ливень стрел по спасающейся бегством триреме. Лучники-пираты открыли ответный огонь. С обоих судов в пенящуюся воду полетели как мертвые, так и живые. Последние с отчаянными воплями пытались вытащить из своих умирающих тел застрявшие в них стрелы.

Тем не менее Гейдресу удалось придать оставшимся рабам некоторое подобие боевого порядка, и вскоре они уже были готовы к новой атаке. Убедившись, что с тыла им ничего не угрожает, Веспасиан бросил взгляд на удаляющуюся трирему, которая успела отойти от них уже шагов на тридцать. На какой-то миг он встретился взглядом со знакомой фигурой, что застыла на носу судна. Это был одноглазый пират, который повстречался им в святилище. Его единственный глаз сверкал яростью.

Обрушив на Веспасиана поток проклятий, в следующий миг он поспешил пригнуться, спасаясь от очередного залпа стрел, который выпустили по его триреме бывшие рабы.

Стараясь не думать о столь странном совпадении, Веспасиан проревел во всю мощь глотки:

— Сабин, давай!