Палач. Смертельное оружие I, II, III

По неподтвержденным пока данным среди детей мафиози, вернувшихся с помощью Палача домой, нет сына главного и единственного из оставшихся в живых боссов мафии — Франкони. Его местонахождение пока неизвестно.

Известно только, что в городе началась война мафий. В результате мафиозных разборок в кафе «Пляс Пигаль» вчера были убиты все главари местной мафии, кроме Франкони. Неизвестно, было ли это делом рук самого

Франкони и как связано с похищением детей боссов мафии. Вполне вероятно, что в город пришла большая и сильная организация с Востока, а местная мафия, выбитая Палачом, сдает позиции. Департамент полиции хранит по этому поводу молчание. Если принять версию восточных конкурентов, становятся понятными и молчание руководства полиции и отсутствие сына Франкони…«

Роджер выключил радио. Он уже к этому привык и не злился.

* * *

Желтое пятно в грохоте двух цилиндров выхватывало из темноты серые стены в потеках. Сейчас он выедет в город. Он должен спешить, чтобы заложить бомбу. Внезапно свет фары выхватил из тьмы госпожу Танаки.

— Как вы здесь оказались? — удивился Фрэнк.

— Я пришла за тобой! — в руках Танаки блеснул пистолет, а Фрэнк вдруг с ужасом обнаружил, что он без бронежилета. Танаки, дьявольски улыбаясь, спустила курок. Вспыхнул выстрел, и Фрэнк увидел, как пуля медленно, но неотвратимо летит в его грудь.

Он закричал и… проснулся. В камере было душно, несмотря на начало осени. Черт подери, теперь ему до конца жизни будет сниться канализация. Хотя, какой там жизни — пара месяцев до электрического стула. Фрэнк сел на кровати, протер глаза. Роджер. К нему должен приехать Роджер Батлер — начальник спецподразделения по его поимке. Нс хотел бы он оказаться- на месте Роджера. Бедный Роджер!

Ключ в замке загрохотал. Наверняка это он. Кто же еще может приехать к нему так поздно. Часы Фрэнка стояли, но он знал, что уже ночь или очень поздний вечер.

В камеру для особо опасных преступников вошел Батлер. Их глаза встретились.

— Здравствуй, Фрэнк.

— Здравствуй, Родж.

Роджер подошел к кровати и сел рядом, на табурет.

Они просто смотрели друг на друга. За эти пять лет Фрэнк здорово изменился, стал старше, лицо покрылось шрамами, кожа побледнела. Это от постоянного пребывания в темноте, понял Роджер. Фрэнк стал суше, а глаза холоднее. Грубые, сбитые руки лежали на коленях. Лишь в лице его что-то не вязалось со всем жестким обликом Палача. Только Роджер никак не мог понять, что именно. Он боролся с душевным волнением. В его жизни бывали минуты, когда он он ненавидел убийцу-Палача. Это было, когда получал нагоняи от начальства и терпел бесконечные унижения от прессы, когда бродил по обломкам зданий и смотрел на трупы. Но в его жизни бывали и минуты, когда щемило сердце от боли и жалости к Фрэнку. Порой бессонными ночами перед ним вставали цветные картинки их прошлой жизни. Как они вместе брали Паоло, и Фрэнк прикрыл его собой от пули. А ведь это он, одинокий Роджер должен был прикрывать Фрэнка, у которого жена и двое детей. Дети любили Роджера, и он старался каждый раз порадовать его каким-нибудь подарком. У Роджера никогда в жизни не было никого ближе Фрэнка и его семьи. Слишком многое их связывало, чего не могли перечеркнуть эти пять лет.

Но тот семьянин Фрэнк никак не пересекался для Роджера с этим Фрэнком-Палачом, безжалостным убийцей, сидевшим в полумраке напротив него. Эти два образа стояли раздельно, нс сливаясь. Может быть, Фрэнк сошел с ума? Может быть ему нужна помощь? И не мудрено — пережить на своих глазах гибель жены и детей! Не может же человек в здравом уме и твердой памяти пять лет жить в канализации и убивать, убивать, убивать.

О многом хотел поговорить с Фрэнком Роджер, а прокашлявшись, сказал лишь:

— Вот. Я стал твоим счетоводом, Фрэнки. Считаю трупы.

Они помолчали.

— Зачем ты меня бросил, Фрэнк? — вдруг спросил Роджер.

В лице Фрэнка что-то дрогнуло:

— Фрэнка нет, он погиб в катастрофе.

— И ты решил утащить с собой в могилу полгорода?

— Почему полгорода? Только ЭТИХ. Принцип простой: нарушил закон — труп.

— Судам решать, кто нарушил закон, а нс полицейским, Фрэнк. Расскажи мне все. И я попытаюсь тебе помочь.

— Мне не нужна помощь.

— Ты больной, ты это понимаешь?

— Я не сумасшедший.

— Больше ста тридцати трупов ты сделал за пять лет. Это не сумасшествие? Это как теперь называется?

— Можно назвать это работой. Я ведь палач.

Роджер рывком притянул к себе Фрэнка:

— Работа?! Тебя посадят на электрический стул, ты это понимаешь?!

— Мне все равно.

— Ты хочешь умереть?! Ну и черт с тобой! Для меня ты умер пять лет назад!

Роджер оттолкнул Фрэнка и пошел к двери.

— Я тоже тебя люблю, Родж…

Только в салоне машины Батлер понял, что именно в лице Фрэнка не вязалось с жесткой внешностью Палача. Две светлые дорожки, промытые слезами на грязном лице. Фрэнк с фотографии в бумажнике и Палач в камере западного участка наконец совместились в одно целое, и Роджер снова почувствовал легкий укол в груди слева.

ГЛАВА 8

Это было неслыханно. Джузеппе Кончини, тихий Джузеппе Кончини, владелец небольшой пиццерии отказался платить им дань! Так прямо и заявил: