Палачи

Теперь и Гарин смог оценить обстановку. Времени это не заняло, всё было ясно с первого взгляда. Два громилы совершенно бандитского вида избивали ногами лежащего в грязи длинного нескладного мужичка. Мужичок скулил и прижимал к груди рюкзак. Третий громила в кожаном плаще стоял метрах в трёх от них и держал в правой руке обрез двустволки с переломленными стволами. Левша, автоматически отметил Олег. На появление Столярова троица отреагировала спокойно.

— Тебе-то что? — обернулся к Михаилу один из громил. — Иди куда шёл, пока маслину в пузо не получил.

— Нашёл бедолагу! — осклабился второй и с удовольствием пнул под рёбра поскуливающего мужичка. — А ну отдай рюкзак, тварь! Отдай, кому сказал!

— Ствол прибери, — прикрикнул на Гарина левша. Он быстро перезарядил обрез и со щелчком захлопнул стволы.

— Тихо, парни, только тихо! — сказал Столяров, плавно, словно в замедленной съёмке, оборачиваясь к Олегу.

Тот не слышал ничего, кроме оглушительных ударов сердца и голоса собственной ненависти. «Сволочи! — думал он. — Уроды!» Гарин слишком хорошо помнил, как сам был на месте несчастного мужичка, без рюкзака, без оружия, без «венца», помнил прикосновения чужих пальцев, бесцеремонно шарящих по карманам, и ласковый голос, который он поначалу принял за женский: «Тс-с-с! Тихо, сладкий мой. Не надо говорить…». Память зачем-то сохранила даже имена бандитов: Отбойник, Лютый и Вырвиглаз, самый мерзкий из троицы.

— Прибери ствол, говорю! — повторил громила в плаще, и Олегу в его состоянии обострённого восприятия показалось, что речь бандита звучит раз в пять медленнее, чем должна бы.

— Я лучше тебя приберу, — обронил он, нажимая на спусковой крючок.

Мгновение спустя бандит тоже выстрелил, из правого ствола обреза показался дымок, но пуля ушла в затянутое тучами небо. Трудно прицелиться, когда вместо глаза у тебя сквозная дыра в черепе.

— Ч-ч-чёрт! — выругался Михаил и от бедра двумя короткими очередями срезал остальных громил, тоже потянувшихся за оружием. — Ты бы хоть предупредил!

— Извини, — сказал Гарин.

Столяров досадливо цокнул языком.

— И кому из нас, ты говоришь, не хватает свежей крови, а? Кто тут слишком давно никого не убивал?

— Извини, — повторил Олег. — Ненавижу мародёров!

— Да это-то понятно… — Михаил носком ботинка брезгливо перевернул одноглазого стрелка на спину и быстро ощупал карманы его плаща. Обрез его не заинтересовал в отличие от ПМ с запасной обоймой и пары ручных гранат. — Кто же любит мародёров.

— Ты-то сейчас чем лучше их?

— Хотя бы тем, что не получаю от процесса ни малейшего удовольствия. Уж поверь.

Обыскав все три трупа, Столяров опустился на корточки перед избитым мужичком, который сидел на земле, прижимая к груди рюкзак.

— Ну, ты как? — спросил Михаил.

— Как, как… М-мудак, — очень невнятно, как после укола «заморозки» в десну, ответил мужичок.

— Прости, что?

— Что-что… Хрен в пальто.

Сам спасённый был одет в расстёгнутую шинель, из-под которой выглядывал чёрный свитер грубой вязки, плотные штаны и кирзовые сапоги со смятыми в гармошку голенищами. На голове его красовался коричневый шлем вроде тех, что носят танкисты и парашютисты.

Столяров поднял недоуменный взгляд на Гарина и сказал, прикрывая рот ладонью:

— Слушай, похоже, это какой-то убогий.

Однако мужичок услышал и отреагировал:

— Убогий, убогий… В рот мне ноги!

— Или контуженный, — согласился Олег.

— Контуженный… Хрен простуженный.

— Кого мы спасли! — вздохнул Михаил. — Я уже боюсь спрашивать, как его зовут и где он живёт.

— Где-где… — эхом подхватил мужичок и закончил вполне предсказуемой рифмой.

Разговаривая, он правой рукой пытался распустить тесёмки рюкзака. Его движения были неуклюжими и медленными, как будто рифмоплет-матерщинник был под завязку накачан транквилизаторами. Пустой левый рукав шинели был заправлен под ремень. Гарина передёрнуло от воспоминания о том, как два здоровых парня ногами избивали инвалида. Нет, эти нелюди заслуживали куда более жестокой участи, чем мгновенная смерть от пули. «А может, он пьяный?» — подумал Олег, когда мужичок, отчаявшись справиться с тесёмками, впился в них крупными, почти как у лошади, зубами.

— Тебе помочь? — спросил Гарин.

Мужичок поднял на него мутный взгляд, выплюнул тесёмки и сказал:

— Есть, есть…

— На жопе шерсть? — предположил Столяров.

— Есть, — повторил мужичок и красноречиво пожевал нижнюю губу.

— Жрать, что ли, хочешь? Так бы сразу и сказал. Смотри, есть галеты, а есть шоколад. Тебе чего?

Не успел Михаил договорить, как продукты походного рациона перекочевали из его рук в грязную ладонь мужичка.

— Надо же, — недоверчиво покачал головой Столяров. — Вроде пень пнем, а как дошло до еды — стал прыткий.

— Прыткий, прыткий… — подтвердил мужичок и закончил совсем уж неразборчиво, с остервенением работая челюстями. В один приём ему удалось засунуть в рот треть шоколадной плитки и пол-пачки галет, причём не распечатав ни то, ни другое.

— Чудак человек, куда с оберткой-то? — простонал Михаил. — Подавишься!