Палачи

Возможно, Олег улыбнулся в ответ, но он уже успел опустить пластиковое забрало шлема, и лица за полупрозрачным щитком было не разглядеть.

Он нагнулся, чтобы отодвинуть заслонку, и в этот момент прямо над его головой раздался такой звук, словно по трубе ударили плетью с сотней хвостов из тонкой проволоки. Что-то мелкое застучало по его плечам и шлему. Гарин присел еще ниже и обернулся. В шести метрах от него посреди коридора стоял зомби и явно собирался разрядить второй ствол дробовика. Мутанту даже не надо было зажмуриваться, чтобы прицелиться, потому что его левый глаз давно выклевали вороны. Ноги зомби, одна босая, другая в рваном ботинке, были широко расставлены.

«Надо было его убить, — в который раз подумал Олег. — Еще на крыше». Сделать этого сейчас он не мог, потому что пять минут назад бережно спрятал «венец» на груди под комбинезоном. Замерший рядом Столяров оказался в чуть лучшем положении. Его автомат с отстегнутым магазином был упакован во влагонепроницаемый чехол, нож, пистолет и бог знает какое еще оружие скрывались под защитным костюмом, но Михаил хотя бы не успел надеть шлем, поэтому сейчас мог материться в голос. Чем он и занялся.

— Твою мать! — заорал он. — Да чтоб тебя…

Столяров от груди двумя руками, словно баскетбольный мяч, швырнул в зомбированного свой шлем и сам бросился вслед за ним. Мутант от удара потерял равновесие, ухватился за стену — и завыл, когда его рука угодила в поросль ржавых волос. В отблесках полыхающего этажом ниже пожара, окрасивших все происходящее в кроваво-красный цвет, было видно, как побывавшие в аномалии пальцы оплывают и крупными каплями стекают на пол, словно сделанные из воска. Михаил резким движением отобрал у зомби дробовик и, вставив оба ствола в пустую левую глазницу мутанта, нажал спуск. Разряженное оружие он брезгливо бросил рядом с трупом, затем поднял с пола шлем.

— Царапина, — озабоченно пробормотал Столяров, проведя пальцем по лицевому щитку. Он посмотрел на люк в углу комнаты, откуда валил едкий белый дым, и покачал головой. — Но вроде бы небольшая царапина.

Спускаться за новым шлемом было поздно. Во дворе опять затрещал автомат.

Гарин шагнул в трубу первым. Спуск был неудобным, болезненным и страшным, но очень быстрым. Немного притормозив в последнем, изогнутом участке трубы, Олег плашмя ударился о воду и начал медленно погружаться. Его ноги не доставали до дна. Плыть в громоздком костюме, надетом поверх формы и обуви, не получалось, получалось только барахтаться. Его шлем был цел и не пропускал внутрь ни влаги, ни запахов, но Гарину все равно казалось, что он чувствует ужасную вонь ядовитых испарений, от которой слезятся глаза и щиплет в носу. Хуже всего, что внизу оказалось так же темно, как было в трубе. Будь Олег один, он бы, наверное, так и барахтался на месте, пока не выбился из сил, но Олег, к счастью, был не один. Столярову приходилось труднее. Его тянул под воду дополнительный груз в виде завернутых в прорезиненную ткань и обмотанных изолентой автоматов. Тем не менее у Михаила хватило сил, чтобы в кромешной тьме отыскать напарника и тычком между лопаток подтолкнуть его в правильном направлении. Проплыв метров пятнадцать и потратив на это больше трех минут, они оказались под открытым небом и смогли сориентироваться по тусклому свету звезд и куда более яркому зареву пожара.

Они выбрались на берег на безопасном расстоянии от пылающего здания и автоматных очередей.

— Надо же, как горит, — стягивая с себя костюм, сказал Гарин. — Вроде там и гореть нечему, сплошные бетонные плиты, а он, смотри-ка… Как будто не цементный завод, а спичечный.

Столяров не разделял его интереса. Едва ступив на твердую землю, он отстегнул и отбросил в сторону шлем и упал на колени в зарослях сухого камыша. Михаила стошнило, громко и обильно. Потом еще раз. И еще. Его тошнило с короткими перерывами примерно минуту. Смотреть на его мучения было невыносимо. Олег озабоченно крутился рядом, не представляя, чем можно помочь в такой ситуации.

— Ты все-таки хлебнул воды, да? — спросил он, когда Столяров наконец отревел, откашлялся и отплевался. — Протек все-таки шлем?

— Подержи фонарик! — сквозь сомкнутые губы процедил Михаил.

Не открывая глаз, он достал карманную аптечку, куском бинта промокнул веки, губы и ноздри, другим куском протер все лицо. Вытряхнул в рот несколько таблеток, поморщившись, всадил в шею иглу шприц-ампулы. Как завершающий штрих, выудил из кармана на бедре маленькую фляжку, свинтил крышечку и тонкой струйкой вылил жидкость в горло. Запах водки Олег уловил даже за миазмами свежей рвоты и гнилой озерной воды.

— Тебе не предлагаю, — объявил подполковник вполне уже человеческим голосом и даже попытался подмигнуть покрасневшим, точно у зомби, глазом. Из лопнувшей нижней губы на подбородок стекала тонкая струйка крови.

— Я и не прошу, — ответил Гарин и сам удивился, как искренне прозвучала фраза.

«Хотя чему тут удивляться, — подумал он. — Есть вещи и получше водки. Намного лучше». Олег сквозь ткань комбинезона погладил тяжелый обруч, который хранил на груди, у сердца.