Палачи и герои

Возглавлял совещание немецкий подполковник из абвера, смотревший на собравшихся, как на стадо свиней, от которого плохо пахнет. Также здесь было несколько авторитетных украинских командиров из дивизии и полицейских подразделений. С самого начала диалога присутствующие быстро забыли, кто такие мельниковцы, бандеровцы, – семейные дрязги решили оставить на потом. Главная задача – партизаны и поляки.

– У нас общие задачи, – сказал подполковник. – Нет евреям, нет красным, нет партизанам. Украинские военные подразделения под нашим флагом представляют собой мощный кулак и стальную решимость. УПА незаменимо в знании местности и разведке, выборе целей. Так объединим усилия.

Были достигнуты договоренности о способах обмена информацией, о связных между командованием.

– Рации. Нам нужны рации! – напоследок бросил Дантист. – У нас мало раций!

– Будут, – заверил подполковник.

Встреча оказалась плодотворной. Уже в конце 1943 года некоторые наиболее подготовленные части «Галичины» и созданные при дивизии полицейские подразделения вовсю работали на юго-востоке Польши и Галиции, а потом и в окрестностях Львова. Громили советские и польские партизанские отряды, но чаще за недостижимостью оных отыгрывались на мирных жителях. Деревенька одна, деревенька другая, в которой половина населения расстреляна, а половина угнана в Германию. Тут они согласовывали свои действия с УПА – сновали связники, уходили в эфир радиограммы. Это положительно сказывалось на эффективности карательных акций.

Звездным часом стало уничтожение в феврале 1944 года силами Четвертого полицейского полка, действующего при «Галичине», польского села Гута Пеняцка. Жителей полицаи загнали в костел, дома и жгли живьем под аккомпанемент разухабистой гармошки и крики: «Вот она, ваша Польша». Всего в той карательной акции было уничтожено около тысячи человек. Было сожжено несколько деревень поменьше. Мирное, не мирное население – кто его разберет. Это все выдумка слюнтяев. Мирное население врага – сами враги. Они выстрелят рано или поздно в спину. Поэтому – всех на ножи.

Между тем методично, из месяца в месяц на Волыни и в других областях Западной Украины УПА продолжала нещадно давить диверсионные партизанские группы рядом с железными дорогами и шоссе. И результат был налицо – на Западной Украине немцев перестала беспокоить безопасность транспортных коммуникаций.

На встрече в феврале 1944 года куратор передал Дантисту благодарность командования:

– Канарис доволен вашими действиями.

– Могу рассчитывать на Железный крест?

– На дубовый. На могилу.

– Эх, господин майор… Спасибо. Но лучше бы оружия подкинули, – заканючил Дантист.

– Будет оружие. Будет очень много оружия. И скоро.

«Ну все, – подумал Дантист. – Значит, время близится, когда красные вышибут вас отсюда. И вы надеетесь на нас… Правильно надеетесь. Больше надеяться вам не на кого. И нам больше не на кого надеяться. Связаны мы крепкой веревочкой… На которой нас и повесят».

– Вы все-таки сдаете Украину? – пристально посмотрел на куратора Дантист.

– Если они смогут ее взять! Вермахт все-таки сила, герр Ковган. Рановато сбрасывать нас со счетов. Помните об этом всегда…

Глава 26

Щелкали дни и недели. Взяты Житомир, Белая Церковь. Иван жалел, что не идет с передовыми частями Красной армии, не входит первым в города. Но у каждого своя задача. Он всего лишь винтик. И должен быть подогнан под свой зазор – выполняемые функции, чтобы обеспечивать государственной машине плавный ход.

В начале февраля 1944 года Красная армия заняла Ровно и ушла на Луцк, разворачиваясь для освобождения всей Западной Украины. Иван знал, что теперь начинается настоящая работа для НКВД.

В Ровно, бывшей столице немецкой Галиции, чекистам и войскам НКВД пришлось прилично поработать. Затем основная часть батальона передислоцировалась на новое место. А еще через день подогнали грузовики из автобатальона – роте надлежало проследовать за основными частями.

Колонна двигалась по заснеженной дороге. Везде попадались следы войны – искореженная бронетехника, воронки от снарядов. Справа и слева пролетали леса, поля и деревеньки Западной Украины. Большинство сохранились практически не поврежденными в отличие от российских деревень, где одни уголья да торчащие вверх, как памятники, печные трубы на пепелищах.

Иван переместился в кузов головной машины, доверив проводку колонны своему замполиту, старшему лейтенанту Баранову – толковому офицеру. Светило февральское солнце, и в белом новеньком полушубке было совсем не холодно.

Из полусонного состояния его вышибли звуки выстрелов. Палили где-то впереди. Иван побарабанил ладонью по крыше кабины и закричал:

– Наддай-ка!