Палачи и жертвы

«В поисках агентуры Ноя Жордания (лидер грузинских меньшевиков. — К. С.) и Евгения Гегечкори в Грузии я арестовал племянника Гегечкори — Намичайшвили И. Т., того самого, о котором рассказывал И. В. Сталин за обедом в Цхалтубо 26 сентября 1951 года и которого НКВД забрасывало в Париж для вербовки Г егечкори, — писал арестованный Рухадзе в своем заявлении на имя Берии. — За основу я взял рассказ Вождя… После его ареста мы начали собирать материал для изучения и дальнейших мероприятий, но закончить это не успели — он скоропостижно скончался во Внутренней тюрьме МГБ ГССР. Перед смертью Намичайшвили показал на допросе, что был обработан Евгением Гегечкори, что получил указания собирать информацию о колхозах Грузии и что тот обещал прислать на связь к нему своего человека…»

Что означает внезапная смерть в следственной тюрьме, думаю, объяснять не надо. Да и насчет «информации о колхозах» много говорить тоже не стоит. Представляете себе, что такое для иностранных спецслужб достоверная разведсводка о том, сколько и где именно грузинские крестьяне собрали яблок, кукурузы, винограда, грецких орехов, алычи, лаврового листа, цитрусовых и т. п.? Это же, без преувеличения, ключ к победе над потенциальным противником!

Тем временем события приняли грозовой оборот — Москва была недовольна ходом следствия, Рухадзе беспрерывно теребили, 27 марта 1952 года ЦК ВКП(б) принял новое решение, где было указано, что существовавшая в Грузии «нелегальная мегрело–националистическая группа Барамии ставила своей целью отторжение Грузии от Советского Союза», на Политбюро ЦК ВКП(б) прозвучала резкая критика в адрес Рухадзе, а четыре дня спустя Чарквиани был снят с работы и заменен Мгеладзе.

Чуя, что пахнет жареным, Рухадзе изрядно струхнул и без промедления обратился за помощью, как ему казалось, к крупнейшему знатоку современной следственной практики — заместителю министра госбезопасности СССР, начальнику Следственной части по особо важным делам МГБ полковнику Рюмину.

СЛЕДОВАТЕЛЬ № 1

В этом качестве Михаил Дмитриевич Рюмин мало кому запомнился — он, подобно комете, прочертил яркий след на лубянском небосводе и канул в Лету. Однако те читатели, кто прежде ни полслова не слышали о Рюмине, вправе задать вопрос: почему столь важный в стране пост, явно генеральскую должность, в ту пору занимал человек в довольно скромном звании полковника госбезопасности?

В самом деле, в чем причина очевидной несоразмерности между должностью и званием? Быть может, Рюмина необоснованно затирали, упорно не хотели дать ему погоны с большими звездами и брюки с лампасами?

Вопросы эти отнюдь не праздные, поэтому прежде чем рассказать о визите Рухадзе, я конспективно охарактеризую Рюмина — личность по–своему колоритную и на редкость отвратительную.

Рюмин — «русский, член ВКП(б), рост — низкий, фигура — полная, лицо — круглое, шея — короткая, цвет волос — русые, рот — малый, углы рта — опущены, губы — тонкие»[5], — родился в 1913 году в селе Кабание Батулинского района Курганской области в семье зажиточного крестьянина, торговавшего скотом и державшего харчевню. В анкетах он благоразумно называл отца «середняком» и, кстати говоря, в графе «образование» неизменно указывал «незаконченное высшее», хотя это было чистейшим враньем — в действительности Рюмин с грехом пополам одолел лишь восемь классов средней школы и краткосрочные бухгалтерские курсы, не отличался ни умом, ни деловой сметкой и был, прямо скажем, заурядной фигурой, если не считать поистине гигантской, не знавшей удержу фантазии.

Чтобы не быть голословным, сошлюсь на докладную записку его оперативного секретаря майора Бурлака, датированную 19 мая 1953 года:

«…у меня сложилось впечатление, что Рюмин малограмотный человек, часто спрашивал, как пишется то или иное слово или какие знаки препинания надо ставить. У него очень маленький словарный запас. Часто он спрашивал значение того или другого слова. Мне казалось, что он от начала и до конца не прочитал ни одной книги…

Мне известно, что Рюмин часто выпивал. О предстоящей выпивке Рюмин не стеснялся говорить при дежурных секретарях и других подчиненных… Он говорил мне, что любит выпить и что его норма якобы 700 граммов… Пристрастие к спиртным напиткам, нескрываемое стремление поволочиться за женщинами, вовремя и плотно пообедать — вот, пожалуй, и весь круг интересов Рюмина…»

Сходную оценку дал Рюмину и заместитель начальника Следственной части по особо важным делам МГБ СССР полковник Федотов:

«Прежде всего нужно отметить, что Рюмин — это недалекий и полуграмотный человек, эгоист по натуре, обманщик, способный осветить любой факт в выгодном ему плане, а не так, как было на самом деле. В целом ряде случаев… Рюмин давал одни указания, а затем, если ему было невыгодно подтвердить их, отказывался от своих слов…»

Приняв на веру суждения Бурлака и Федотова о Рюмине, мы тем самым допустим обратный перекос и невольно спросим: как же недалекий и полуграмотный выпивоха, жуир и обжора стал заместителем министра государственной безопасности? Надо думать, по блату?