Палачи и жертвы

Нет, блат в данном случае совершенно ни при чем — Рюмин сам являлся кузнецом своего недолгого счастья. А это счастье привалило ему по той простой причине, что в роли оценщика рюминских «поковок» выступил никто иной, как И. В. Сталин.

Чтобы наглядно убедиться в этом, ознакомимся с послужным списком Рюмина. До войны он не имел отношения к органам и подвизался на разных незначительных должностях, высшая из которых — начальник планово–финансового отдела дирекции по строительству канала Москва—Волга, в 1941 году попал в военную контрразведку, но не на фронт, а в тыл — в штаб Архангельского военного округа; три года спустя его взяли в аппарат Главного управления контрразведки «Смерш» Наркомата Обороны СССР в качестве временно прикомандированного, а позднее зачислили в штат старшим следователем. В мирное время Рюмина перевели на ту же должность в Следственную часть по особо важным делам МГБ СССР, где он застрял без малейших шансов на продвижение, чему были свои причины. Во- первых, Рюмин не проявил себя с положительной стороны, напротив, на нем висели дисциплинарное и партийное взыскания за утрату бдительности (однажды он по рассеянности забыл папку со следственным делом в служебном автобусе, курсировавшем между Лубянкой и Лефортовской тюрьмой), во–вторых, как–то раз, сославшись на болезнь, он не явился на дежурство в праздничный день, хотя не располагал оправдательным документом, и, наконец, в-третьих, Управление кадров МГБ весной 1951 года заподозрило, что при заполнении анкет подполковник Рюмин сознательно скрывает компрометирующие данные о своих близких родственниках. Последнее грозило уже не взысканием, а позорным изгнанием, ибо брат и сестра Рюмина действительно были осуждены к лишению свободы за уголовные преступления (соответственно — за кражу и за спекуляцию), а его тесть в годы гражданской войны был офицером в армии адмирала Колчака. Вот тогда–то Рюмин сыграл ва–банк: понимая, что терять ему, в сущности, нечего, он отважился на ложный донос, в котором обвинил министра госбезопасности СССР генерал–полковника Абакумова в смазывании дел по террору, якобы направленному против членов Политбюро ЦК ВКП(б) и лично товарища Сталина.

Если непредвзято сопоставить авторитет, вес и общественное положение Абакумова и Рюмина, то невольно напрашивалось сравнение со слоном и моськой. Так что донос, скорее всего, мог погубить, а не вознести доносчика. Однако Рюмину чертовски повезло — Маленков и Берия исподволь точили зубы на Абакумова, признававшего только Сталина, искали повод для расправы над неудобным для них министром и, конечно, без колебаний воспользовались предоставившейся возможностью: когда Сталин распорядился отстранить Абакумова и создать комиссию для проверки работы МГБ, они вдвоем подготовили настолько убийственное заключение, что некогда расположенный к Абакумову Вождь народов окончательно отступился от него и дал санкцию на арест. Но, помимо везения, отнюдь не последнюю роль в этой истории сыграла и предприимчивость Рюмина — зная лишь приблизительно, что где–то наверху у Абакумова есть могучие враги, он каким–то образом безошибочно «вычислил» Маленкова, и, по–видимому, нашел прямой ход к нему, так как донос попал в руки Сталина не без участия женоподобного Георгия Максимилиановича.

При казарменном социализме доносительство считалось занятием достойным, доблестным, даже патриотическим и, само собой разумеется, всемерно поощрялось. Не был обойден наградами и Рюмин — его тотчас переместили через три служебных ступени на четвертую, назначив исполняющим обязанности начальника Следственной части по особо важным делам МГБ СССР, и произвели в полковники. Окрыленный доверием Сталина, Рюмин мгновенно мобилизовал всю свою фантазию и за каких–то три месяца очертил контуры разветвленного, тщательно законспирированного заговора еврейских буржуазных националистов: одна группа врагов народа, в основном деятели науки и культуры, спелась с заокеанскими толстосумами насчет реставрации капитализма в СССР, другая группа, составленная из профессоров Лечсанупра Кремля, готовилась к злодейскому умерщвлению видных руководителей партии и правительства, а третья, самая опасная группа, включавшая в себя генералов и старших офицеров госбезопасности из евреев по крови и по духу (сюда Рюмин отнес тех, кто был женат на еврейках), должна была захватить власть, сместить товарища Сталина и установить диктатуру Абакумова.