Паладин душ

Несмотря на длину тела, черты его лица можно назвать тонкими: широкие брови, точёная челюсть, немного заострённый подбородок. На коже нет ни царапин, ни шрамов, лишь только тоненькие линии пересекают лоб, обрамляют губы, лучиками расходятся из уголков глаз. Его тёмные прямые волосы зачёсаны назад, открывая высокий лоб; волосы волнами разлились по подушке, по плечам, будто река ночи, в которую луна пустила нити серебристого цвета. Его брови выгнуты, словно крылья; нос прямой; губы полуоткрыты.

Призрачные руки Исты развязали пояс, закатали наверх льняной балахон. Редкие волосы, покрывавшие грудь, становились гуще внизу живота. Птица, свившая гнездо в этой роще, была сильна и прекрасна, и Иста улыбнулась. Но рана на левой части груди зияла, словно голодный рот. И пока Иста смотрела, оттуда забила кровь.

Она закрывала руками тёмный разрез, пытаясь заткнуть струю, но красная жидкость сочилась сквозь её белые пальцы, быстрый поток продолжал растекаться по груди, заливая алым простыни. Глаза мужчины вдруг открылись, он увидел её и хрипло вздохнул.

Иста проснулась, перестала кричать и прижала костяшки пальцев ко рту, не давая воплю вырваться наружу. Она ожидала почувствовать на губах тёплый, липкий вкус крови и поразилась, ничего не ощутив. Сердце бешено колотилось о грудную клетку, и она задыхалась, словно только что бежала.

В комнате было темно и прохладно, но лунный свет проникал сквозь щели в ставнях. У себя на кровати Лисе что-то пробормотала и перевернулась.

Это один из тех снов. Вещих снов. Ошибки быть не могло.

Иста вцепилась в волосы, чуть приоткрыла рот и тихонько закричала.

— Проклинаю Тебя, — выдохнула она. — Кто бы это из Вас ни был! Проклинаю Тебя, Тебя одного и Всех пятерых сразу. Убирайтесь из моей головы. Убирайтесь!

Лисе потянулась, как кошка, и сонно спросила:

— Леди? С вами всё в порядке? — девушка, щурясь, поднялась на локте.

Иста сглотнула, чтобы взять себя в руки, и откашлялась:

— Всего лишь странный сон. Спи, Лисе.

Лисе согласно промычала и снова свернулась калачиком. Иста откинулась на подушки, прижав пуховое одеяло к без того мокрому от пота телу.

Неужели всё начинается сначала?

Нет. Нет. Больше у меня такого не будет. Она с хрипом дышала, сглатывала и едва себя сдерживала, чтобы не зарыдать. Через несколько минут дыхание успокоилось.

Кем был тот мужчина? В жизни она его не видела, Иста была уверена в этом. Но если она его встретит, то узнает немедленно. Тонкие черты его лица, словно клеймо, горели в её памяти. И… и все остальные части тела. Он враг? Друг? Это предупреждение? Он Шалионец, ибранец, рокнарец? Благородный или крестьянин? И что значит это странное пятно крови? Ничего хорошего, в этом сомнений быть не могло.

Что бы Ты ни хотел от меня, я не смогу это выполнить. Я уже доказала это раньше. Уходи. Уходи.

Дрожа, Иста лежала долго; лунный свет успел смениться утренней дымкой, прежде чем она снова заснула.

* * *

Иста проснулась от того, что Лисе не бесшумно ушла, а тихонько вошла. Рейна с удивлением обнаружила, что горничная позволила ей проспать все утренние молитвы, что недопустимо как для паломника, даже ложного, так и для гостя.

— Но вы выглядели такой усталой, — оправдывалась Лисе, когда Иста напустилась на неё. — Вы, видимо, плохо спали ночью.

Это верно. Приходиться признать, что лишнему отдыху можно только порадоваться. Завтрак ей принёс на подносе раскланивающийся прислужник, что тоже не было в порядке вещей по отношению к такому ленивому пилигриму, который умудрился проспать утреннюю службу.

Одевшись и уложив волосы в более сложную косу, чем обычно, — Иста надеялась, что чем-то её причёска всё же отличается от лошадиной, — она отправилась гулять вместе с Лисе по старому особняку. Они устроились во дворе, где уже во всю светило солнце. Сидя на скамейке у стены, они наблюдали, как спешат по своим делам обитатели школы — студенты, преподаватели, слуги.

Ещё одна вещь, которая Исте нравилась в Лисе, — девушка не болтала без умолку. Когда нужно было, она разговаривала с удовольствием, но оставшееся время, совсем не обижаясь, проводила в блаженной тишине.

Иста шеей почувствовала холодное дыхание, исходящее от стены, на которую опиралась: один из местных духов. Он крутился вокруг неё, как кошка, которая хочет, чтобы её приласкали. Иста чуть не подняла руку, чтобы отогнать его, но наваждение исчезло. Скорбные души, оставленные, отверженные или забытые богами. Свежие духи сохраняют форму тел, в которых они были заключены при жизни. Сначала они зачастую неистовы, жестоки, разгневаны, но со временем они становятся тусклым, бесформенным комком забвения. Крепости, такие как, например, Зангр, хуже всего. Иста перестала видеть эти души внутренним глазом, когда была избавлена от затянувшейся чувствительности. То, что она сейчас видит такой дух, означает, что некий бог рядом, что иное зрение возвращается, — а значит, возвращается и всё остальное.