Паладинские байки

– Честно сказать, не помню толком. Я ж к своей сидской стороне обратился, можно сказать, почти в сида превратился, а в этом состоянии у меня с головой не очень хорошо. Сидское с человеческим спорит, все ж я квартерон, сложно это. Да и видел я все не людским взором. Помню, как пробивались сквозь какие-то очень могучие защитные кровавые заклятья. Сначала по пути к замку, а потом и в самом замке. Помню, как с Креспо бился в тонком плане – сила на силу. Победил я его только когда смог выжечь с помощью Хранителя всю его накопленную на крови ману. Даже странно, как это Креспо в слабоумного после того не превратился, а остался вполне вменяемым, хоть и в помутнении рассудка. И… мне интересно теперь глянуть на следы всех тех заклятий глазами храмовника, а не кровавого сида.

– А уж мне! – Бенедетто махнул рукой. – Я, видишь ли, трактат пишу о кровавой магии и борьбе с нею. Собственно, даже не трактат, а собрание описаний с разборами вот таких случаев.

– Там таких случаев полная деревня, – мрачно усмехнулся Джудо. – Полтысячи народу – и все не меньше двух лет прожили под кровавыми заклятиями.

Его спутники тяжко вздохнули, и дальше ехали молча.

В Боско Тенебро они как раз попали на большое и шумное народное собрание на мощеной сковородами площади.

У церкви стояла в окружении семи молодых женщин сестра барона Креспо. Все бывшие наложницы и соглядатайки уже переоделись в обычные орсинские женские наряды, каждая женщина держала на руках годовалого ребенка, держала с таким видом, будто его вот-вот у нее кто-то отберет. Народ на площади шумел, выкрикивая вопросы и какие-то призывы, но сеньорита Креспо на все это отвечала довольно спокойно. На краю площади несколько человек пытались выковырять пару сковород, отбивая известковый раствор ломами. Многие женщины из селян тоже держали на руках младенцев – и было очевидно, что слишком много здесь детей примерно одного возраста. Были и мужчины с такими же мелкими детьми на руках, и почти у каждого поселянина на рукаве была траурная повязка... Женщин в толпе было на треть меньше, чем мужчин. Результат деятельности малефикара Креспо с его кровавыми заклятиями и желанием увеличить число подданных, ведь орсиньянки были печально известны тем, что роды у них протекали тяжело, и чем старше была женщина – тем тяжелее, потому здесь старались родить трех, а если повезет – и четырех детей до тридцати лет, потому что после – это была верная смерть.

Появление Джудо и его спутников первой заметила сеньорита Креспо. Она решительно прошла к ним сквозь толпу, встала рядом и громко объявила, что это приехала та самая следственная комиссия, которая теперь тут и будет за главных, пока идет расследование. А потому боскотенебряне будут делать всё, что им скажут следователи.

Народ, услыхав такое, притих. Конечно, их это не обрадовало, но, с другой стороны, они понимали и то, что два года под кровавыми заклятиями – это не шутки, мало ли чего, и потому смотрели на комиссионеров с некоторой надеждой.

Инквизиторка Альбина не растерялась. Оглядев толпу внимательным инквизиторским взглядом, она сказала, что, поскольку сеньорита Креспо разбирается в повседневной жизни Боско Тенебро, то она же и будет временно выполнять обязанности старосты деревни и здешнего сеньора – до выяснения всех обстоятельств дела. Затем Альбина поинтересовалась, где священник местный, и оказалось, что его барон Креспо убил почти сразу, есть только мадеруэльская священница, которая уже собиралась идти в свою деревню. Альбина, увидев, что женщина эта тоже с ребенком на руках, только вздохнула и разрешила ей отправиться в Мадеруэлу. После чего сказала, что временно будет выполнять обязанности священницы здесь, и что каждый житель должен непременно посещать утренние и вечерние службы – для их же блага. Не говоря уж о том, чтоб всячески помогать следствию и приходить на допросы.

Так и вышло, что Альбина поселилась в домике священника при церкви, судье Рональдо отвели пару комнат в здешней гостинице, а Бенедетто, Леонардо и Джудо отправились в замок, где их поселили в довольно неплохих комнатах.

Паладины и инквизитор занялись осмотром замка сразу, не откладывая это на потом. Следы заклятий были еще свежи, и посмотреть было на что. Бенедетто старательно записывал и собственные наблюдения, и замечания Джудо и Леонардо. А сам Джудо ходил по небольшому замку, представлявшему собой по сути квадратную башню с низкой длинной пристройкой, и диву давался, как это он сумел преодолеть такие страшные и могучие кровавые печати.

Когда село солнце, Джудо наконец решил – хватит. О чем и сказал Леонардо и инквизитору:

– Завтра уже остальное досмотрим. Тут еще подвалы есть, по словам сеньориты Креспо. С лабораторией малефикарьей… А дочка Креспо сейчас в Арагосе, в каком-то пансионе. Архонты решили ей пока ничего не сообщать, тайно в Коллегию отписали, чтоб инквизиция ее проверила. Но вы же ее комнату видели…

Бенедетто вздохнул:

– Сплошные обереги кровавые, ни одной иконы или даже хотя бы изображения аканта. Зато полно ашадарских амулетов, растыканных по всем щелям.