Паладинские байки

– Нет, – единорог покачал головой. – Вершите уже свое правосудие, люди. У вас иногда это неплохо получается. Я всё равно благодарен вам. И должен больше, чем сделал. Этот кровавый маг убил одного из наших, оттого-то он и обрел такую силу. Мы мстили... Ты думаешь, его жена-ведьма просто так с коня свалилась? Но это всё, что мы успели сделать – он изгнал всех моих подданных, а на меня наложил печать и запер в Сумбре. Так что вы справились за нас. Ты, внук кровавой сиды, сражался вместе со мной, а ты, дева, призвала помощь ваших богов… Они нас не слишком жалуют, но иной раз милостью одаривают… думаю, только ради вас. Так что я хочу вознаградить тебя, дева.

Он опустил голову – низко, так, что рог коснулся мощеной медными котлами-сковородами площади, поднял переднюю ногу и резко ударил копытом по рогу. Аглая вскрикнула в ужасе. Рог с резким звоном сломался почти у самого основания. Адарбакарра поднял голову, потряс ею:

– Ох, больно... Ну, дева, бери, он твой. И делай с ним что тебе угодно.

Аглая робко подняла серебристый рог:

– Но это… такой щедрый, такой… особенный дар…

– У меня вырастет новый, – усмехнулся почти по-человечески единорог. – Ты думаешь, откуда берется у вас, людей, то, что вы зовете «костью единорога»? Белые и черные ходят в ваш мир, когда наступает пора линьки. Редко это случается, но все же бывает. Мы сбрасываем в потаенных местах рога и волос, обновляемся в источниках и возвращаемся в Фейриё... где у нас отрастают новые гривы, рога и хвосты. Ну а такие как внук кровавой сиды отыскивают места нашей линьки... я знаю, что наши рога имеют для вас большую ценность, а это единственное, чем я могу наградить, не вводя тебя ни в какие обязательства по отношению ко мне.

Аглая молча ему поклонилась.

Адарбакарра еще раз мотнул головой, постучал копытом по гулкой меди, вызывая серебристую дорожку, развернулся и ускакал по ней, не прощаясь. Джудо посмотрел ему вслед, махнул рукой, повернулся к Аглае:

– Вот и всё... Ну что, ты по-прежнему в монастырь собираешься?

Она погладила рог, усмехнулась:

– Ага, как же. Разве что на старости лет, и то если радикулит одолеет.

На том и кончилось это необыкновенное приключение, потому что дальше началась обычная инквизиторско-паладинская рутина: расследования, допросы подозреваемых и пострадавших, и прочее, и прочее, и прочее. Аглае и Джудо пришлось этим заниматься вместе с остальными храмовниками и инквизиторами, а Джудо к тому же как посвященному Матери довелось заняться и исцелением всех восьмерых наложниц Креспо, так что им обоим некогда было и вспомнить о том, что случилось в Сумбре.

В Мадеруэле после следствия основали монастырь, куда и определили отбывать покаяние всех тех, кто не слишком замарался в ереси. Тех же, кого нашли виновными в ереси и кровавой магии, увезли в Арагосу, где кого казнили, кого заклеймили и отправили пожизненно на каторгу по королевским законам. Дон Креспо сложил голову под гильотиной, его дочь, четырнадцатилетнюю красавицу Адалию, инквизиция арестовала прямо в Арагосском пансионе для благородных девиц, где та воспитывалась. Адалия старательно отпиралась от отцовских дел, но после долгих допросов ее все-таки признали воспитанной в ашадарской ереси, и отправили отбывать покаяние за себя и родителей в монастырь – пожизненно. Показательный публичный суд над еретиками и малефикаром Креспо, а затем публичная же казнь отбили у местных охоту демонопоклонством заниматься. Сестру дона Креспо признали невиновной и жертвой колдовства, она унаследовала Креспо, но замуж так и не вышла. Ее сына от собственного брата, зачатого насилием, архонты провели через обряд очищения, и маркиз Орсино, как королевский наместник, выдал ей бумагу, согласно которой этот ребенок становился ее законным наследником. А сахарные мануфактуры продолжили работу, хоть и после долгих и бурных споров с участием боскотенебрян и мадеруэльцев, которые хотели их спалить поначалу, но потом подумали и решили, что дело выгодное, да и жалко, все ведь уже построено, а на полях новый урожай поспевает. Так что с тех пор в Орсинье и началось собственное сахарное производство, отчего провинция стала богаче и благополучнее, туда охотнее стали переселяться из других провинций, и не только поселяне, но и образованные люди, в том числе маги и медики. Так вот и получилось, что косвенным образом белая свекла и сахарные мануфактуры помогли со временем побороть тамошние ереси.

А тот самый Аглаин чулок с дыркой и пятнышком крови паладин Джудо себе на память оставил.

О чувствах и долге

Обратный путь через Сумбру из Боско Тенебро в Мадеруэлу занял часа два, не больше. Джудо ехал верхом на крупном сальмийском жеребчике, которого сеньорита Креспо сама вывела из баронской конюшни. Аглае досталась кобылка-полукровка – по всей видимости, от этого жеребчика и местной орсинской лошади. Связанного по рукам и ногам дона Креспо водрузили на грузового осла. Барон пребывал в помраченном сознании, и явно не очень-то соображал, что происходит. Так что всю дорогу молчал, разве что тихо постанывал сквозь кляп.