Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров

Вот клинопись, к слову, ему очень даже запала в душу. Настолько, что стоило сказать про себя или прочесть в Интернете «КЛИНОПИСЬ», – и все. Сразу и настроение в гору, и в душе какой-то подъем. Откуда что взялось – непонятно. И нет бы озарило где-нибудь в Эрмитаже, в зале Древнего Востока, – просто взяло и самозародилось в голове. Нет, в Эрмитаж он все-таки потом сходил и на фетиш свой полюбовался, отчего два дня потом провел в томительно-сладкой эйфории от увиденного. И Вене бы довольствоваться малым: повторяй время от времени заветное слово или наведывайся снова в гости к глиняным табличкам – но нет, он возжелал большего.

Задумал он сделать себе эпитафию на гранитном памятнике, выбитую не русским по твердому, а этой самой клинописью (черт, аж снова вштырило!), – и пусть потом археологи удивляются. Вот оно, дело всей жизни! Клинописал вкратце свою биографию, добавил что-нибудь сакраментальное – и пусть Гильгамеш подвинется! Главное – чтобы действительно все было написано честь по чести, а то скопипастишь какую-нибудь глиняную страничку – и красней потом перед потомками, когда выяснится, что у тебя на плите налоговая декларация. Нет, к такому ответственному делу нужно подойти серьезно.

Пришлось плотно пообщаться с московским профессором. Тот поинтересовался – мол, а на какой язык нужен перевод? Шумерский, аккадский, хетто-лувийский? А на какой будет дешевле? – спросил Вениамин, прикинув размер своей пенсии по инвалидности. Количество знаков в эпитафии пришлось урезать, но все равно итог выглядел внушительно.

Веня уже представлял, как водят экскурсии на кладбище к его могилке, какие легенды, разливаясь шумерским соловьем, поет гид – и на сердце теплело. Оставалось решить одну сугубо практическую проблему. Нет, не помереть, это дурацкое дело как раз нехитрое. А вот поди-ка сделай так, чтобы в перспективе, после смерти, все прошло без запинки! Вот это проблема. Завещание? А ну как решат провести посмертную судебно-психиатрическую экспертизу дорогие родственнички? Вдруг некроманты от психиатрии решат, что был он, Веня, напрочь недееспособен, когда подбивал… э-э-э… завещал выбить клинья в граните? Опять же, детей у него нет и, судя по всему, не предвидится, а пресловутые дальние родственники из ближнего зарубежья если на похороны и понаедут, то разве что с целью квартиру поделить – о какой там последней воле может быть речь!

В какой-то момент эта идея даже трансформировалась, и Веня завербовался волонтером в одну благотворительную организацию, что ухаживала за пожилыми людьми. Благо это не за детьми присматривать, тут справку от психиатра никто не просит. Расчет был прост: присмотреть за бабулькой до самой ее смерти, а потом под шумок тиснуть на ее могилку свою надгробную плиту. И по фигу, что не он там лежит – главное, чтобы плита стояла. Так даже интереснее. Интрига, опять же. Вон, могилку Александра Македонского до сих пор найти не могут. Бабка, правда, оказалась вредная и заявила, что из принципа собирается жить вечно, а уж если что пойдет не так – то ноги Вениной на ее похоронах не будет! Иначе лично встанет и погонит белым тапком. А то ишь вон блеск в бесстыжих глазах какой-то шумерский!

Пришлось пересматривать планы и начинать копить деньги, чтобы заранее выкупить себе место на кладбище и установить туда вожделенную плиту: тогда уж точно не промахнутся.

Возможно, Вениамину удалось бы в конечном итоге удивить и родственников, и археологов, но произошло непредвиденное: досрочная смерть. Нет, помер вовсе не он. Умерла сама идея. Однажды он вдруг почувствовал, что клинопись ему больше не вставляет. Ну абсолютно никакого отклика ни в мыслях, ни в душе. Зато вот гурьевская каша, м-м-м!.. Впрочем, это совсем другая история.

Пират, который завязал

Отношение к закону о защите прав интеллектуальной собственности у многих из нас примерно такое же, как к закону Ома для участка цепи: кто-то слышал, кто-то даже знает формулу, но вот насчет свято блюсти… Зачем, если ты не электрик, не диэлектрик и даже не проводник? В сочетании с всепоглощающей и поистине интернациональной любовью ко всему бесплатному, это такая же головная боль для правообладателей, как домик в деревне для богатого горожанина: стоит отлучиться в город, как местное население нивелирует градиент социального неравенства и несправедливости, умудрившись растащить даже то, что прибито и приварено.