Палата № три-ноль-шесть

[Хасан и Хусан – имена мальчиков-двойняшек. Каклк – кеклик, горная куропатка. Полный текст двух бейтов на узбекском языке – во второй части публикации.]

Здесь вторую часть публикации Марата Авазова можно было бы и опустить. Но всё-таки приведём: ведь стихи были вдохновлены Сурайкой, создавались для неё. И что поразило самого поэта – второе четверостишие сразу родилось узбеком! К тому же именно вторая часть публикации и читалась Сурайкой, и была понятна ей, и вызвала её реакцию.

Эгизаклар дилимда пайдо бўлиб планшетимга чимода. Кеча Фотима рус бўлиб туилди: “Я тебя целую в щёчку…”. [Тўртликнинг тўла матни – юорида.] Бир-икки даиадан сўнг ўзбек Зухра келди мониторга:

Юзйнгдан мен ўпаман,

Жияним ва изгинам!

Сур аёмсан! Зар аём!

Буюрсин ховли ва том!

Бугун эрталаб эса ўзбек Хасан чиди экранга:

Заркаклигим, афасга

сени солмайман,

увнолигингни кўриб,

урсанд бўламан,

Илхомим келганида

сен хам сайрайсан,

Батиёр овозингда

омад тилайсан.

Эгизаги – рус Хусан куни билан харакатда бўлди. Вати вати билан: “Хозир, хозир чиаман!” – деди. Лекин жойида олиб кетаверди. Мана эндигина, кўчага орони тушганидан кейин, унинг хам овози – айрият! – жаранглади: “Златокеклик мой, тебя в клетку не сажу…”.

[Тўртликнинг тўла матни – юорида.]

Продолжение последовало

Потом Марат Авазов создал и опубликовал на двух языках ряд стихотворений: «Рок булыгообильный», «Жазо» (оригинал «Наказан жить я без тебя» 1999 года), «Счастья нет» (перевод на узбекский язык восьмистишия Пушкина), «Эрк, тинчлик ва ирода» (оригинал «Покой и воля» написан в Хилоле в 2017 году, после свадьбы дочери Шухрата, на которой Авазов во второй раз увидел Сурайку, о чём сказано выше; оригинал был тогда же и опубликован на Стихи.Ру, иллюстрацией к нему дан снимок Ислома-ака, сделанный на той самой свадьбе). Позволим себе привести здесь первое из названных произведений, созданное в жанре рубаи.

Рок булыгообильный

Этот мир оказался душе моей мал, *

Только мне мою стоимость он называл,

И к вершинной любви завалилась тропа,

Коль полвека в меня рок булыги метал.

Бу дунё торлик илди кенг дилимга,

адримни билдирган фаат ўзимга,

Ягона берилган севги ам сўнар,

Ташласанг, ў тадир, тошлар бошимга.

--–-–

* Строка из рубаи Сабита Мадалиева.

Славословия

Можно здесь и не говорить о восторгах Сурайки по каждой из публикаций Марата Авазовича. Скажем только, что он всякий раз давал ссылку и своей родной сестре (младше его на 6 лет), а та, весьма сдержанная по отношению к брату во всех ракурсах (так – в последние три десятилетия, но в детстве, юности и молодости уважала его, была с ним очень любезна), поражалась таким поворотом в его творчестве и не скупилась на похвалы:

– Великолепно! Изумительно! Гениально! И как вам удаётся на узбекском языке создавать такое совершенное соответствие оригиналу?!

– Ты права: именно соответствие! Я и сам удивляюсь, как у меня выходит! Потому что исконно узбекское стихотворчество – и классическое, и прошлого века, и современное, – имеет иные законы, структуры и способы построения, отличные от таковых в русской поэзии. А я, переводя оригинал, получаю такое же стихотворение – русское! – но только на узбекском языке! Что меня и поражает…

Насущные проблемы

Где-то в ноябре у Авазова и Сурайки было много переписки по вопросам жилья, в котором она обитала с первых дней, как вышла замуж в 2002 году. Суть всей её информации изложена ниже.

Мать мужа младшей дочери Мукаррам Авазовой умерла от цирроза печени в 2014 году. Муж Сурайки – от той же болезни скончался в 2017-м. К слову, они смотрелись противоположностями: он был на полторы головы выше и темнокожий от природы, а она – светлолицая, тоже по рождению. Отец мужа, тесть, взял в дом другую женщину, много моложе себя. Другие дети тестя – старший сын и три дочери живут в своих домах. У тестя в настоящее время инсульт. И он говорит Сурайке: «Невестка, пока я жив, надо перевести дом на твоё имя». Остальные дети претензий к этому не имеют. Надо бы срочно переоформить документы на дом. Только для этого нужно 4 миллиона сумов для уплаты долгов за природный газ и налоги.

Марат Авазович тут же предложил ей деньги. Она поначалу отказывалась: мол, никогда, ни у кого копейки не просила и не брала, живу своим честным учительским трудом. Но потом согласилась: «Только потому, что вы мой дорогой дядя, что вы человек благородный и высокой души».