Палаццо Форли

— У меня есть еще одно прибежище… но исполнишь ли ты мой совет, примешь ли ты руку помощи от того человека, от которого я тебе скажу, что он имеет право предложить тебе свою помощь?

— Падрэ, я признаю себя бессильной; располагайте мной как знаете. С покорностью прошу избавления, кто бы ни был избавитель!.. Я знаю, что вы не уроните достоинства внуков Жоржетты Форли!

— Именем самой Жоржетты уверяю тебя, дочь моя, что тот, кто выкупит Лоренцо из беды, не кто иной, как самый близкий, самый несомненный ее родственник — родной племянник твоей матери, сын ее сестры… Сейчас приведу его сюда!

Пиэррина хотела расспросить, как аббат узнал про этого родственника, где с ним сошелся, давно ли и как, но она не успела, аббат уже был на лестнице, когда она опомнилась от первого изумления.

— Подите, добрый друг наш! — кричала она ему вслед, — подите, устройте все к лучшему.

Взявши в руки опустелый сундук Джиневры, изукрашенный ее вензелями, Пиэррина хотела запереть потаенный ниш и поставить на место картину Фра-Бартоломмео, как вдруг, передвигая сундук, она увидела под ним незамеченное прежде письмо. Чернила были свежи, пакет совершенно чист, письмо казалось только что написано за несколько секунд. Маркезина побледнела еще, хотя она уже и прежде была бледнее тени; судорожная дрожь подкосила ей ноги, она принуждена была опереться о панель стены… Маркезина узнала почерк брата!.. Этот почерк, этот пакет на этом месте объясняли все, в чем она хотела бы еще сомневаться!.. Письмо было написано на ее имя. Долго не могла она ничего разобрать — у ней позеленело в глазах. Она перекрестилась, чтоб собраться с силами, и, сев на пол у подножия картины, распечатала письмо. Вот что писал маркиз Лоренцо Форли: