Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой

Более примитивные формы из альба ещё сохраняли зубы. У Ludodactylus sibbicki из апта Бразилии они шли по всей длине совершенно прямой морды длиной 66 см; затылок людодактилуса был украшен изящным изогнутым гребнем. В нижней челюсти единственного найденного черепа людодактилуса застрял какой-то жёсткий лист растения, воткнувшийся в ротовое дно. Видимо, птерозавр случайно напоролся на обрывок листа, плававший в воде, когда хватал рыбу. Несчастная зверушка не могла закрыть пасть и так и погибла от голода.

У чуть более продвинутых орнитохейрусовых, родственников птеранодонов, зубы сохранились лишь на конце длинной вытянутой морды, примером чему служат Anhanguera, Ornithocheirus simus и Tropeognathus mesembrinus. Клюв этих птерозавров сверху и снизу был снабжён вертикальными возвышениями, а затылок — маленьким гребешком. Возможно, гребни имели некоторый смысл как укрепляющие рёбра жёсткости или рули, но с большей вероятностью были результатом полового отбора. Анангуэра имела размах крыльев 4,6 м, орнитохейрус — 6 м, тропеогнатус — уже 8,2 м.

Аждархоиды первоначально были обнаружены в Средней Азии, но после гораздо более полные и многочисленные находки были сделаны в Южной и Северной Америках. В отличие от птеранодоновых, аждархоиды, весьма вероятно, были сухопутными птерозаврами; по крайней мере, обнаружено множество следов их ног в одних местонахождениях с динозаврами и крокодилами, мелкими представителями которых аждархоиды вполне могли питаться.

Похожие на орнитохейрусовых, тоже зубастые и тоже с выступом на затылке, с размахом крыльев 3–3,5 м, раннемеловые джунгариптериксовые Noripterus и Dsungaripterus weii имели более высокий и чуть укороченный череп. Гребешок по верху морды у них тоже имелся, но был смещён назад, а кончик клюва был острым и несколько загнутым вверх, возможно, чтобы опускать его в воду из плавающего по воде положения. Возможно, весьма родственны им были альбские бразильские Thalassodromeus sethi и несколько видов Tupuxuara: большую часть их треугольного укороченного полностью беззубого черепа занимало предглазничное отверстие, а по верху головы шёл смещённый назад огромный широченный гребень. У талассодромеуса его верхушка имела острую вырезку и два острых кончика, почти как на двойной короне египетского бога Сета, за что птерозавр и получил видовое название; между прочим, череп имел длину 1,42 м — многовато для ящера с размахом крыльев 4,2–4,5 м. У тупуксуар гребень был равномерно закруглён сзади, а черепа достигали 1,3 м. Судя по следам кровеносных сосудов, гребни могли использоваться для терморегуляции. Также приток крови мог окрашивать их в красный цвет во время брачных игр. Предполагается, что они могли выполнять и функцию руля при полёте, чтобы поменьше напрягать мышцы в тонкой шейке, дабы голова не болталась.

Одни из самых колоритных птерозавров — тапежариновые аждархоиды из апта-альба Бразилии — Tapejara wellnhoferi, Caupedactylus ybaka и Tupandactylus imperator. Их головы были увенчаны совсем уж сумасшедшими гребнями, причём имеющими костяной каркас спереди и сзади и перепонку посередине, наверняка ещё и красиво окрашенную. Коротенький клюв уже почти совсем не выступал перед гребнем, а на нижней стороне передней части нижней челюсти выдавался большой овальный выступ. Тапежариновые имели размах крыльев около 2–3,3 м, причём пропорции крыльев были укороченными и расширенными, что предполагает более активный и манёвренный полёт, чем у многих морских родственничков. Как минимум для Europejara olcadesorum предполагается фруктоядность. Возможно, это позволило тапежариновым существовать большими группами: кости Caiuajara dobruskii найдены в огромных скоплениях из десятков индивидов; кстати, у этого вида выявлена возрастная изменчивость формы и размера гребня, но у взрослых гребни чрезвычайно высокими были всегда — и у самцов, и у самок.

Среднемеловой морской кризис не пощадил птерозавров. Когда в альбском веке содержание кислорода в морских водах упало, планктон сократился и рыбы стало меньше, огромное количество прежних форм птерозавров тоже исчезло. Этот удар оказался для всей группы роковым. Хотя на протяжении позднего мела число видов ещё несколько подросло и даже в самом конце мела, в маастрихте, в Марокко жили не меньше семи видов трёх семейств, разнообразие жизненных форм было безвозвратно утеряно. Прогрессивные позднемеловые птеранодонты и аждархоиды полностью потеряли зубы.