Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой

Маленькая тонкость

Единая ноздря на верхушке черепа диплодока наводила палеонтологов на самые разные мысли. Возможно, она была так расположена, чтобы динозавр мог дышать, полностью погрузившись в воду и выставив наружу лишь макушку? Кстати, эта же версия актуальна и для брахиозавров с их ноздрями на высоком гребне. Образ водяного зауропода прочно вошёл в популярную литературу, особенно после картины З. Буриана с брахиозаврами, стоящими в воде на огромной глубине. Якобы жизнь в погруженном состоянии позволяла ногам зауропод выдерживать немалый вес тела, а тонкие и редкие зубы-грабли были нужны для процеживания водной растительности. Однако против такого образа жизни нашлось немало возражений. Многочисленные следы ног зауропод, шествовавших посуху, показывали, что ноги их не ломались и без помощи закона Архимеда, а зубы многих зауропод больше подходят для отгрызания шишек с веток. Кое-кто даже стал сомневаться, а выдержали бы рёбра диплодока давление воды, погрузись он целиком под воду? Не задохнулся бы он, сжимаемый со всех сторон и будучи не в силах вдохнуть? Впрочем, слонам и китам как-то удаётся дышать, когда они плавают, отчего бы и зауроподам не смочь?

Возможно, ноздри съехали назад, чтобы их не кололи жёсткие иголки хвойных, когда зауроподы откусывали ветки с деревьев? Но справляются же галапагосские черепахи, питающиеся куда более колючими опунциями. Да и не могли диплодоковые так уж высоко задирать голову; скорее всего, они питались какими-то очень невысокими растениями.

Строение шейных позвонков и затылка диплодоков, а также расчёты биомеханики движения их шеи показывают, что эти животные вполне могли подворачивать голову вниз и назад — «кверх-ногами» и задом-наперёд, чтобы откусывать низенькие растения или сгребать их с поверхности воды. В этом случае перевёрнутая ноздря опять же оказывалась над ветками или водой.

Наконец, самая оригинальная версия гласит, что у диплодока был настоящий хобот, типа слоновьего или хотя бы тапирьего. Ведь у слонов и тапиров ноздри расположены именно так из-за хобота. Некоторые художники, вдохновлённые новым образом, поспешили воплотить его на реконструкциях, порадовав зрителей хобото-носатыми динозаврами. К сожалению, версия эта крайне плохо аргументирована. На передней части черепа зауропод нет никаких следов прикрепления усиленной мускулатуры, необходимой для движений хобота, а диаметр лицевого нерва диплодока и камаразавра, видный на эндокране (слепке мозга), а также выходы нервов на черепе совсем маленькие. У слона лицевой и тройничный нервы очень толстые, сливаясь они образуют мощный хоботовый нерв, собирающий чувствительную информацию и проводящий двигательные импульсы. Получается, иннервация у зауропод была вполне средняя, не соответствующая хоботным идеалам.

Правда, интрига всё же сохраняется: у брахиозавра лицевой нерв очень толстый, отверстия на черепе крупные, от ноздри вдоль морды вперёд и вниз следует широкое углубление, а конец морды бугристый, так что его хоботность всё ещё вполне вероятна. Как минимум, морда могла быть снабжена каким-то мясистым гребнем, необходимым, возможно, для брачных демонстраций или производства громких звуков.

Зубы диплодоковых похожи на палочки, расположенные только в передней части челюстей и направленные вперёд. Между соседними зубами оставались немалые промежутки. Это наводит на мысль о процеживании воды. Впрочем, износ зубов был довольно велик, а внутри челюсти всегда на подходе были ещё четыре сменных зуба в разной степени готовности; срез через челюсть похож на схему обоймы автомата.

Архаично и одновременно уникально строение кисти и стопы зауропод. На кисти и стопе сохранялись все пять пальцев, причём на кисти только первый, а на стопе первые три были странно искривлены и снабжены огромными когтями, прочие же — чрезвычайно редуцированы. При этом зауроподы ходили фактически на кончиках пальцев, тогда как на ладони и под пяткой располагались огромные подушки соединительной ткани для пущей амортизации.