Палестина в петле сионизма. Преступники. Жертвы. Свидетели. Судьи

Среди заключенных были десятки детей от 9 до 16 лет. Их пытали наравне со взрослыми, но они скорее, чем взрослые, умирали от пыток. Истязания детей следует отнести к наиболее гнусным и жестоким преступлениям израильтян. Мальчик Каф Фа рассказал мне, что его и других ребят били дубинками по всему телу, пытали электрическим током. Охранники измывались над ними. Поймают и жгут сигаретами кожу, приговаривая: "Ах ты, сучий сын! Это ты стрелял в меня? А если нет, то за что тебя притащили сюда?" Я сам видел, как охранник по имени Офер бил дубинкой мальчишку, грязно ругаясь по-арабски.

Нас полностью изолировали от внешнего мира, в лагере не было ни радио, ни газет. Источниками информации служили новые арестованные, которых почти ежедневно доставляли в "Ансар".

Против заключенных велась настоящая психологическая война. Вдруг приходил офицер и говорил старосте: "Освобождай ливанцев. Запиши их имена и номера". Однако никого не освобождали. Либо глубокой ночью будили всех и записывали номер каждого. То объявляли: "Завтра отпустим всех, но постепенно. Вначале гражданских, затем мобилизованных, затем служивших в милиции, а потом партизан. Поэтому во время допроса каждый точно должен сказать, к какой из этих категорий он принадлежит". Бывало, что говорилось: "Завтра освобождаем 200 человек". Но приходило "завтра", и все оставались на местах. Эти фокусы держали узников в постоянном нервном напряжении.

22 сентября в лагерь привезли зимние палатки. Это очень взволновало всех: ведь мы ждали освобождения до наступления зимы. Ночью никто не смог сомкнуть глаз. У многих из пожилых случились сердечные приступы. 25 сентября в лагерь прибыла новая группа арестованных. Среди них опять были дети не старше 12 лет.

Через три дня настал праздник Ид аль-Адха. После подъема со всех сторон начали раздаваться крики: "Аллаху Акбар! Ля иляхи иллялах!" Солдаты пытались заставить нас замолчать. Но безуспешно. Неожиданно мы услышали сильный шум за пределами лагеря. Все выскочили из палаток и увидели: в сторону лагеря направлялась колонна женщин, стариков и детей. Они скандировали: "Аллаху Акбар! Смерть тиранам!" Израильские солдаты пытались преградить им дорогу. Но толпа двигалась к лагерю. Это были наши отцы, матери, жены, сестры и дети. Мы бросились к колючей проволоке. Раздались выстрелы, полетели гранаты со слезоточивым газом. Мы были готовы на смерть. Демонстранты стали швырять камни. Началась свалка. Мы тоже взялись за камни. В нас стали стрелять. Парня рядом со мной ранило в руку. Но здоровой он все швырял в солдат булыжники. Сраженные пулями упали на землю Зохейр, Али, Мухаммед. Мы пытались сломать ворота. Другие рвали колючую проволоку. Но шквальный огонь остановил безоружных людей. Бунт был подавлен, зона очищена от раненых и убитых. Но эта гроза окрылила нас. Мы поняли, что добились многого.

Через четыре месяца меня выпустили на свободу. Я вышел из этой могилы. Перед этим от нас потребовали, чтобы мы ничего не рассказывали о происходившем в "Ансаре". Нас доставили в Тир, где израильский военный комендант объявил нам: "Справедливость восторжествовала. Армия обороны Израиля установила, что вы невиновны". Мне позволили вернуться на родину.

Рассказ узника лагеря "Ансар" (из "Военного дневника" полковника израильской армии Дова Иеремии)

"С момента ареста нас всех без разбора били, морили голодом и жаждой, унижали. По меньшей мере семь заключенных умерли. В Израиль нас транспортировали автобусом. Когда мы не понимали приказов или выполняли их недостаточно быстро, нас били. Глаза всем завязали. В автобусе каждого заставили опустить голову на стоящее впереди сиденье. Всякое другое движение наказывалось побоями.

В Бияде колонна остановилась, солдаты вышли по нужде. Нам выйти не разрешили. 55-летний Абу Сухейль Али из Айн эль-Хильве, сердечник и диабетик, плохо себя почувствовал. Он все просил, чтобы ему дали выйти глотнуть воздуха. Перед остановкой в Бияда, когда автобус еще двигался, солдат вытолкнул его наружу. Он упал на обочину и умер. Его сын Сухейль был в автобусе. Он хотел выскочить, чтобы помочь. Но его остановили и жестоко избили. Тело скончавшегося унесли солдаты. Семья в Айн эль-Хильве так и не получила тело, ей не известно, где его закопали.

В Магидо (в Израиле) допросы сводились в основном к требованию признать, что все мы члены одной из палестинских организаций. В конечном счете все "признавались". Было ясно, что избиения будут продолжаться, пока не вырвут признания. Нас заставили облачиться в военную одежду, которая служила затем в качестве "доказательства" для следователей, которые утверждали, что в момент ареста мы были "солдатами".