Палестинский роман

— Вы не против, если я зачитаю вам кое-что, присланное утром с одного из полицейских постов — поспешу добавить, что не в вашем районе.

Кирш ответил натянутой улыбкой:

— Конечно, нет, сэр.

— Ладно. — Росс надел очки, извлек письмо и начал читать вслух:

Дорогой сэр Джеральд,

Хочу поблагодарить вас от имени Окружной полиции за ваш бесценный подарок — футбольную игру, которую вы представили в пятницу на матче, организованном с этой целью на Казарменной площади. Команды были составлены из мусульман, христиан и евреев, капитанами были (а) сержант Швили (еврей) и (Ь) П. К. Бадави (мусульманин), при этом стоит особо отметить полнейшую гармонию, царившую на поле в течение 50 минут игры. Знание правил игры в настоящий момент не самая сильная сторона Окружной полиции, но сам дух честного соревнования, развивающего сообразительность, присутствует в полной мере, и обучение искусству футбола будет предпринято. Ваш, и так далее.

— «Полнейшую гармонию», понимаете, Роберт? И зачастую, чтобы ее достичь, достаточно приложить немного усилий, и получается дешево и эффективно. Это хорошая новость. А теперь мы зажжем эту пороховую бочку, объявив об аресте юного Сауда, и тогда пламя перекинется на весь город. Нам лучше бы подготовиться. Сержант Швили и П. К. Бадави едва ли готовы будут пожать друг другу руки в конце матча. Предположительно гомосексуальный арабский мальчик убивает предположительно гомосексуального еврея-ортодокса, который по чистой случайности оказался одним из самых влиятельных антисионистских ораторов Агуды — убивает из-за денег (Де Гроота или чьих-то еще), из-за любви, или черт его знает из-за чего еще — и что, все тихонько расходятся по домам ужинать и молиться? Я так не думаю, старина.

— Да, сэр.

— И скажу напрямик: если здесь действительно случится заварушка, не уверен, что у нас хватит людей сдержать ее. Мы выполняем здесь «священную миссию», которая состоит в том, чтобы подтянуть тех, кому не так повезло, как нам, но это возможно, только если мы поддерживаем иллюзию, будто контролируем ситуацию. Иллюзию, которая основывается в том числе и на нашей вполне заслуженной репутации людей честных. Мы же не турки. Вешать на площадях не будем. Горькая правда, однако, заключается в том, что Палестина — довольно бесполезная и заброшенная часть нашей империи. Хоть и не совсем бесполезная. Мы не собираемся, например, сидеть и ждать, когда французы придут и начнут шнырять вокруг Суэцкого канала, и в настоящее время, пока мы здесь, мы пытаемся удержать арабов и евреев, иначе как бы они не стали резать друг друга. Тем не менее, как я говорю, и в самой Британской империи, и за ее пределами есть, уверяю вас, мнения намного более авторитетные и признанные, чем мнение моей скромной персоны. Что такое наш гарнизон в сравнении с индийским? Много ли у меня военных и полицейских? Горстка аэропланов, шесть броневиков, жандармерия в семь тысяч человек на всю страну и только две сотни ваших ребят — это не считая разных Швили и Бадави, которым нельзя полностью доверять. И скоро с футболом придется завязывать. Итак, лекция закончена, ваши предложения?

— То есть?

Росс смотрел выжидающе, как будто имеет дело с самым тупым учеником в классе:

— Насчет аль-Саида.

На самом деле Кирш прекрасно понял, к чему Росс клонит, еще когда тот зачитывал письмо.

— Итак?

— Мое предложение, сэр, арестовать аль-Саида.

— А если вам скажут, что этого делать не стоит?

— Тогда мне придется обратиться к верховному комиссару.

Кирш выложил козыря. Он играл с огнем. Только лорд Сэмюэл имел власть над Россом. Но станет ли он на сторону Кирша? Трудно сказать.

Росс улыбнулся:

— Отлично, Роберт. Вы правы. Не сдавайте позиций. Правосудие превыше всего.

Кирш, чувствуя, что задыхается, открыл окно со своей стороны. Машина свернула влево, к резиденции губернатора, где развевался на флагштоке хорошо видный при луне британский флаг.

Росс сменил тему разговора:

— Я попросил Марка Блумберга съездить в Петру. Я хочу, чтобы он посмотрел там храмы. Вряд ли художник такого уровня когда-либо их изображал. Предприятие серьезное, так что оно займет несколько месяцев.

Кирш чувствовал, что краснеет, но ничего поделать с этим не мог.

— Его жена, разумеется, поедет с ним, — продолжал Росс, — если…

Машина подъехала к воротам резиденции. Росс постучал по стеклянной перегородке.