Палящее солнце Афгана

Наконец, добрались до гор и помчались по ущелью вниз наперегонки с рекой до небольшого озерца, подпитывающего ее. Оно находилось под охраной отвесной шестисотметровой скалы, из-под которой выбивался ручеек. Все знали, что ручей этот радоновый, и озеро радоновое. Но наличие радиоактивности никого не смущало. На вид вода была чистая и прозрачная как горный хрусталь. Ее пили, на ней готовили пищу, мылись и использовали везде, где нужно. Каких-либо явных отклонений в здоровье не наблюдалось, но после четырех месяцев саманганской службы, Еремей заметил, что все зубы начали портиться. И у других советников эта проблема. Пришлось съездить к советскому стоматологу – москвичу в Мазари Шариф и спросить:

– От чего начали зубы портиться? – Он молча осмотрел их . Да-а-а, похоже на треугольный дефект,– авторитетно заявил он.

– А что это такое?-

– Это когда чего-то много или чего-то не хватает.

– Спасибо,– сказал советник и, успокоенный, поехал в свою провинцию. Всего полгода ему служить в Самангане, а другим – по два года. Какие же будут у них зубы? Очевидно, безработица на их родине зубным врачам не грозит.

   Пока заполнялась емкость, Еремей решил принять для профилактики радоновые ванны, и, для начала, принял внутрь кружечку, хотя пьет только кипяченую. Болезней у него никаких не было, а вдруг он не знает о них. В озерце, заросшем камышом и глубиной полтора метра, плавала стая больших рыб. Афганцы к рыбе относятся без воодушевления – у нас бы давно выловили и съели. Оказалось, радоновые ванны в жару не только полезны. Жаль, что поплавать долго нельзя. В полутора километрах отсюда исламский комитет и моджахеды наведываются часто, то ли за водой, то ли подстрелить кого–нибудь. Даже тропинку протоптали.

   Обратный путь проделали без приключений. На обочине дороги, уже на равнине, валялся развороченный взрывом труп ишака. Его не было. когда ехали за водой. Обогнали чету старых афганцев. Женщина едет на ишаке, а старик – муж идет рядом, держась за круп животного. Редкий случай, обычно наоборот, значит, не до конца еще выветрилось благородство в мужчинах. Женщины в Айбаке, как и в Газни, ходят в парандже и гужевые такси такие же – с маленькими лошадками и разукрашенные. Но здесь гораздо больше такси автомобильные, покрашенные желтой краской. Нередко, по одной или несколько, встречаются женщины вдоль дороги. Идут, откинув переднюю часть сетки паранджи за голову, а при встречных машинах закрывают лицо, оставляя только один глаз. Машины едут часто, дорога длинная – гимнастика, лучше не придумаешь. В здоровом теле – здоровый дух.

К двум трубам, тянущимся с одной стороны вдоль дороги, все привыкли и не возражают. «Духи» подрывают их, но не часто, наверно для отчета, потому, что всю зиму сами обогреваются соляркой. Проделают дырку с невидимой стороны трубы и воруют, пока не обнаружат. И жители пользуются – канистрами продают. Позже чеченцы переняли афганский опыт. Трубу можно и не подрывать, а просто выстрелить в нее и топливо вспыхивает. Возникает сильный пожар. Место его видно издалека по густому черному дыму в десятки метров высотою. Однажды солдат, увидев вора с канистрой, выстрелил в него, а попал в трубу. Потом начали тушить, но это не просто, пока доберешься до насоса за километры от места пожара. Часто горит всю ночь. Много потерь нефтепродуктов, особенно при подрывах – тонны. Иногда по сухим руслам ручьев вместо воды керосин бежит.

   К вечеру Ваханов, приехав с работы, у себя в комнате привел в порядок все бумажные дела за день, затем вышел во двор поиграть в волейбол. У них была волейбольная площадка, которой советники пользовались каждый вечер. К нему подошел старший советник:

– Завтра, после обеда, нас приглашают в гости. Не планируй ничего.

– Добро, – кивнул головой Еремей,– а по какому случаю?

– Провожают первого секретаря провинции послом в Эфиопию.

   На другой день в здании полиции собралась вся верхушка народной власти провинции. Организовал застолье командующий царандоем, высокий черноволосый афганец, лет 55.В таком возрасте и на такой должности в этой стране встретишь не часто – не доживают. По официальным сведениям женат и имел только одну жену. Он был член НДПА ( народно-демократическая партия Афганистана). Больше иметь не дозволялось, поскольку линия партии перечеркивала вековые традиции горцев. Линия эта, через партийных советников, протянулась из СССР, где партийные бюро строго контролировали моральные устои коммунистов. Аморальным считалось и крещение детей в церкви. Списки их церковь обязана регулярно представлять власти. С виновными строго разбирались. Но разве можно перегородить народный ручей обрядов и обычаев? Он всегда будет искать обходные пути. Поэтому традиции продолжались, но на нелегальном уровне. И детей крестили, кто хотел, и жен имели. Все знали, что у командующего была вторая жена, двадцатипятилетняя, и закрывали на это глаза. «Неписанные правила сильней, чем самые свирепые законы»