Палящее солнце Афгана

   Каждый вечер перед сном у Ваханова появилась привычка делать моцион по дворику. Здесь это можно делать регулярно, поскольку ни театра, ни кино в городе нет, в гости по вечерам не ходят и телевиденье отсутствует. С наступлением темноты всегда начинается пение, теперь уже не газнийских, а саманганских «соловьев». Моджахеды начинают обстреливать посты охраны, а они ответными выстрелами показывают, что не дремлют. Пули всегда летали над головами прогуливающихся. Посты были дальше и несколько ниже забора, поэтому беспокойств не вызывало, что заденут. На их свист никогда не обращали внимания. Гораздо опаснее советские стрелки, передвигающиеся на военной технике по основной трассе. С бронетранспортера двор советников – как на ладони. Однажды поздним вечером Еремей вышел на высокое крыльцо дома, воздух был заполнен обычными звуками выстрелов и двигающейся по трассе военной техники. Он посмотрел в ту сторону и на мгновенье увидел красный огонек, который стремительно приблизился и прямо над его головой разделился на очередь светящихся пуль крупнокалиберного пулемета БТР и хлестко, со свистом, пронесся над невысокой плоской крышей дома. Никогда не знаешь, что принесет поздний вечер. Безусловно, вилла советников не была целью, о ней военные могли и не знать. Просто – ответ на выстрел со стороны прошлись из КПВТ по окрестным домам.

   В один из вечеров Еремей, обсуждая со старшим текущие дела, заканчивали первый круг по дворику, и увидели на северо-западе со стороны Союза, над горами взошел светлый шар луны. Так они подумали, но этот шар стал быстро увеличиваться в раз-мерах и в считанные минуты стал огромным круглым облаком и быстро приближался. Растекаясь по небу полусферой, навис над ними, как бы намериваясь поглотить все живое. У Ваханова возникло какое-то жуткое ощущение безысходности. Потом все рассеялось, но чувство еще долго не отпускало. Возможно, он ощутил то, что испытывают люди во время катаклизмов. Что это было, осталось неизвестным.

                Кишлак Синжитак

   Сегодня есть повод съездить в гости к капитану Кипарину. Он приглашал в случае нужды, а она появилась. По данным спецотдела в одном из кишлаков, в пяти километрах от дороги, появилась банда Аршад Фарида. Намерена напасть на советскую автоколонну. Еремей сажает, как обычно, в УАЗ рядом с собою переводчика Давлата и вдвоем они мчатся по трассе. Ездить приходилось почти каждый день, то в ДШБ, то к погранцам в Ташкурган, то за продуктами в Мазари Шариф. Большей частью советник сам за рулем, а на переднем месте обязательно переводчик. Он очень любил ездить на переднем месте. Это глупое самодовольство, стремление к возвеличиванию себя, страсть к похвалам, к богатству характерно было для всех переводчиков. Давлат уезжал в отпуск, а вернулся с золотыми зубами в два ряда. Это же надо, в двадцать лет обточить все здоровые зубы!

– Зачем ты это сделал?– с жалостью спросил Еремей

– У нас очень уважают богатых людей, – ответило неразумное дитя.

После этого советник, выезжая куда-то с афганским водителем, на первое место всегда сажал Его Высочество Гордость с золотыми зубами. Сам он никогда не любил выпячиваться впереди и скромно сидел в уголке на заднем сидении. С одной стороны, и безопаснее, с другой – таджик-переводчик по внешности не отличался от местного населения, а Ваханов, с его пензенской «фотографией» был заметен.

   Рота, куда они вскоре приехали, представляла собою одноэтажную казарму, огороженную колючей проволокой. Здесь же стояла бронетехника. За колючкой были минные поля. Сколько мин и как они расставлены никто не знал, как и везде в Аф-ганистане, потому что те, кто ставил, давно уехали и не оставили карты, или утеряли ее в связи с нашей русской безалаберностью.

– У вас еще никто не подорвался на мине? – спросил Еремей командира роты, зная о подобных случаях в других частях.

– Как же, всего месяц назад. Подорвался солдат срочной службы, зачем-то понесло за ограждение. На помощь бросился молодой лейтенант, после училища, забыл об осторожности, и тоже подорвался – оторвало ногу. Высокий стройный парень, две недели не прослужил, а какие планы были! Земляк мой, из Твери.

   Ваханов помрачнел, представив себе, состояние молодого офицера. Ему было очень жаль его. И даже после афганской компании не забыл этот случай. В телефоном разговоре с Тверью Кипарин сообщил, что лейтенанта оставили служить в армии офицером военкомата. Когда расцветает дерево при дороге, не ломай его, может быть оно придаст радость после идущему.

   Еремей сказал о цели своего приезда:

– Ты можешь чем-то помочь нам, Володя?

– Обязательно, и сам буду, и танк выделю. Нам не запрещают участвовать в боевых операциях.

– Хорошо, завтра встречаемся в четыре утра в городе.

   На другой день, в помещении штаба афганского оперативного батальона царандоя собрались командиры подразделений, задействованных в операции.