Палитра

– Долги отдам, и нервы успокоятся.

– Ну-ну, мечтатель… – Туров припарковал автомобиль у подъезда. – Всё. Вот теперь можешь выходить.

Антон выпрыгнул из машины.

– На первом этаже. Только бы был дома.

Туров не торопясь вышел из машины, запер дверцы и первым вошел в подъезд.

– Если нет дома, подождем немного. Ты ведь не торопишься?

– Нет.

Безошибочно определив квартиру, в которой живет художник, Туров кивнул в сторону обшарпанной двери, с металлической накладкой вокруг замка, видимо скрывавшей последствия недоразумений с ключом.

– Эта?

Антон кивнул:

– Ага.

Туров нажал на кнопку звонка. Звонок не работал.

– Если он дома, то дверь открыта, – поспешил сообщить Антон.

Повернув дверную ручку, Туров осторожно надавил на нее. Дверь не открывалась.

– Нужно сильнее, – Антон толкнул плечом.

Дверь, действительно, оказалась не заперта.

– Коля! Ты дома? – крикнул Антон в полумрак прихожей.

– Кого там черти принесли? – послышался хриплый бас. – В собственной берлоге покоя нет!

– Коль! Так войти-то можно?

– Заходи, раз приперся.

Туров и Антон зашли в квартиру. Навстречу им вышел хозяин. Туров тут же мысленно окрестил его Распутиным: двухметровый детина с взлохмаченными черными волосами и неухоженной редкой бородой. Он был в фартуке, в руке кисть, на кончике носа – круглые очки в тонкой позолоченной оправе без одного стекла.

– А, это ты? – сказал он, увидев Антона. – А кто с тобой?

Туров поспешил представиться:

– Александр. Здравствуйте, мы к вам по делу.

– Дела у прокурора. Чего надо? – неласково спросил хозяин.

– Коль! – засуетился Антон. – Ну мы же не с пустыми руками, – он достал из внутреннего кармана куртки пол-литровую бутылку дешевой водки.

Туров с удивлением посмотрел на Антона, а хозяин посторонился, пропуская гостей:

– Проходите.

Антон двинулся первым, за ним Туров.

Комната была небольшой. Или просто казалась такой из-за развешанных по стенам картин. В основном это были натюрморты и пейзажи. Все картины были тщательно прорисованы, в массивных деревянных рамах; чувствовалось, что автор относится к своему творчеству с любовью.

Мебели в комнате почти не было: резной, по всей видимости антикварный, комод, на котором горой лежали книги и пластинки; узкая тумба с водруженным на нее граммофоном; небольшая тахта, обитая потертым зеленым бархатом, да пара заляпанных краской деревянных табуретов.

Посреди комнаты на мольберте стоял подрамник с незаконченной работой. Это был лесной пейзаж. Туров улыбнулся: похоже, такому таланту, как Коля, совсем необязательно ходить на пленэры.

Указав пальцем себе на глаз, Туров незаметным кивком спросил у Антона, мол, чего это он? «Да у него один глаз видит хорошо, а второй – почти не видит», – шепнул Антон.

Хозяин тем временем деловито перенес из угла комнаты на середину свободного пространства табурет, постелил на него газету и достал из тумбы три стакана и начатый лимон на блюдце.

– Это хорошо, когда заглядывают воспитанные люди, а то такой народ ходит неконкретный, всё норовит на халяву. Наливай!

Антон открыл бутылку, налил водку в два стакана, кивнув в сторону Турова:

– Он за рулем.

Сняв с носа очки и положив их в нагрудный карман фартука, Коля взял с табурета стакан:

– Ясно. А я сегодня нет.

– Что еще за новости? – выпив и закусив ломтиком лимона, спросил он у Антона, который, едва пригубив, поставил стакан обратно.

– Привычка.

– Да уж. И когда это вы успели привычек таких нахвататься?

Антон, пожав плечами, снова наполнил стакан хозяина.

Коля одобрительно кивнул и весело посмотрел на Турова:

– Так какое у вас ко мне дело? Хорошей живописью интересуетесь? У меня такие пейзажи – Шишкин отдыхает!

– В другой раз, – попытался изобразить улыбку Туров. Он уже понял, что человека, ради которого он приехал, найти здесь едва ли удастся.

– Мы, Коля, друга твоего хотели застать, – вмешался Антон.

– Какого друга? У меня друзей нет. Только поклонники и завистники.

– Нет, Коль, я не о том. Помнишь, дня три назад я заходил, тут у тебя кореш сидел – лысый такой, в майке красной? Он еще художника знает, о котором я спрашивал. Помнишь?

– Добрягов, что ли?

– Во-во! Добрягов! Где он?

– А я откуда знаю? Выгнал я его.

– Когда?

– Утром сегодня.

– Так еще утро. Двенадцати нет!

– Ну, я как проснулся, часов в десять, так и выгнал.

– Почему?

– Что почему? Работать мне надо! А он мозги пудрит с утра до вечера, передвижник хренов!

– А где же нам теперь его искать?

Коля пожал плечами и налил себе еще водки.

– Не знаю. Говорил, что в Питер поедет, на Пушкинскую, к Митькам. Денег попросил на билет. Я дал. Только он человек неконкретный… у него семь пятниц на неделе… может в Питер, а может и на Урал рвануть… а может и в Москве еще месяц-другой пофестивалить. Так что, вряд ли вы его найдете.

Туров достал «Marlboro».

– Курить можно? – спросил он хозяина.

– Кури. Дай и мне.

Вытянув из протянутой пачки две сигареты, Коля заложил одну за ухо, а вторую прикурил.

– Не знаю, ребята, чем вам помочь. Знал бы, что он вам нужен, потерпел бы его еще. А так…

Туров перебирал в уме варианты дальнейших действий. Поиски мифического художника начинали его раздражать.