Палитра его пороков

Аккуратно машу рукой, подозревая… нет, зная, что он хочет чего-то другого. Сегодня утром Сергей часто смеется. Как сейчас, притягивая меня к себе, прощаясь поцелуем, от которого мне и плохо и хорошо одновременно. Одно точно: остановиться самостоятельно я не могу. Могу соврать себе, что просто делаю то, что Сергей говорит. Веду себя так, как ему нравится. Целую по его желанию. Но это все отговорки. Мне просто нравится целоваться, нравится, когда сильные руки с силой сжимают талию или наоборот, аккуратно путаются в волосах.

— Ты можешь так меня провожать каждый день? — задумчиво тянет Серебров, глядя куда-то поверх моей головы.

— Если вы будете уезжать на работу к одиннадцати…

— Тогда я разорюсь и перееду к тебе.

Я смеюсь, представляя Сереброва в декорациях квартиры, которая не знала ремонта с советских времен. Как утром он пьет растворимый кофе из дешевой чашки в красный горошек, как идет на работу к проходной какого-нибудь завода, как разогревает в микроволновке сосиски с макаронами, а вечером мы всей семьей смотрим…

Так, стоп, это уже лишнее.

— Чего задумалась?

— Просто представила вас у себя, на скрипящем диване.

— Думаешь, я не смогу смазать диван?

Диван у меня даже не скрипит, но теперь признаваться в этом стыдно. Ему уже давно пора идти, а мне возвращаться к работе, но мы все равно стоим. До тех пор, пока не раздается щелчок. А следом за ним и голос:

— Доброе утро, ну там и слякоть, я вся вымокла…

Я отскакиваю от Сереброва, словно меня бьет током. Он хмурится, но ничего не говорит. Щеки у меня пылают от смущения, а Марина красноречиво поднимает брови.

— Ну здравствуйте, — хмыкает Сергей.

— И вам не хворать.

Он кивает мне и уходит, а Марина тут же набрасывается с вопросами.

— Значит, просто рисуешь? Заказик выполняешь, да?

— Почему тебя это так бесит? У меня что, не может быть личной жизни? Я, в конце концов, еще не женщина бальзаковского возраста, чтобы в гордом одиночестве курить на кухне и бороться с подростковым кризисом Эли. Мне тоже хочется романов.

Мы идем в кухню, чтобы выпить кофе и накормить Элю перед уроком. Рита пропадает где-то в доме, наверху шумит пылесос. Я ставлю разогреваться суп, а Марина греет руки о дымящуюся кружку.

— Почему тебе так не нравится Сергей?

Сначала она отнекивается, потом все же признается:

— Он мне угрожал.

— Что? — Я едва не роняю ложку, которой мешаю тыквенный суп. — Угрожал?

— Когда искал тебя. Заставил сказать, в какой вы больнице.

— Не то чтобы это было нам во вред, да? — вздыхаю. — У него много отрицательных черт, способность добиваться своего любыми путями — одна из них.

— Но..?

— Но он не такой уж простой. И может быть приятным человеком.

— Ты с ним спала?

— Марина!

— Что?! — восклицает подруга. — Мне ведь интересно! Такой мужик, такой дом, такой… браслетик у тебя интересный. Его подарок?

— Извинение скорее. Своеобразное. Мы немного поспорили, а вечером принес браслет.

— Это брюлик?

— Да. Это "Тиффани".

— Оригинал?

— Ну не в переходе же он коробку купил.

— Так спала или нет?

— Ну спала.

— И? Что ты тянешь? Я от любопытства сейчас кружку сгрызу!

Я со смехом ставлю перед Мариной тарелку с куском торта и легонько даю ей по носу ложкой:

— Скачай порнуху и любопытничай.

— Но…

— С момента съемок ничего нового не придумали!

Я поднимаюсь, чтобы забрать Элю. Сначала накормить, а потом вместе с Мариной отправить заниматься. У меня есть час или на отдых или на работу, но с утра я уже сделала прилично, поэтому решаю подождать, пока краска высохнет. И заодно поискать платье.

Валяюсь на кровати, листаю каталоги интернет-магазинов, понятия не имея, что надеть на подобный вечер, и вдруг слышу приглушенные голоса. Кажется, кто-то спорит на повышенных тонах. Интересно, что случилось?

Вряд ли какой-либо спор в этом доме может касаться меня, но любопытство сильнее. Однако судьба умудряется удивить: посреди гостиной стоят Марина с Костей и о чем-то жарко спорят.

— Знаете что, товарищ хамло, разбирайся с хозяином дома сам! Еще раз влезешь в мою работу, я тебе твой же костыль засуну по самые…

— Марина!

Я быстро спускаюсь по лестнице вниз. Они оба смотрят на меня со злостью. Кажется, сейчас кое-кого сделаю крайним…

— Что она здесь делает? И кто это?

— Моя подруга, учит Элю музыке. Что случилось?

— Она мне мешает.

— Чем?

— Своим бренчанием.

— Твой брат разрешил ей приходить.

— Мой брат свалил на работу и не слышит этой долбежки.

— Ты, вроде, тоже не безногий, — рычит Марина.

Мне приходится в буквальном смысле встать между ними, чтобы предотвратить драку. Да что с ними случилось? Марина бойкая, активная, решительная, но никогда она еще не вступала в такие споры. А Костя… на него мне и смотреть не хочется, но все же он живет в этом доме. Вдруг ему и вправду мешает музыка?

— Хорошо. Успокойтесь оба. Я поговорю с Сергеем и спрошу, когда можно заниматься, чтобы никого не потревожить. Сегодня больше никто шуметь не будет. Заканчивайте скандалить, ребенка мне напугаете.

Костя дарит нам напоследок мрачный взгляд и куда-то медленно уходит, стук костылей по паркету еще долго слышится вдали.

— Что на тебя нашло?