Палитра его пороков

У Сереброва звонит будильник, и я быстро прячу альбом в шкаф. Не хочу почему-то показывать ему это сейчас. Мне словно стыдно признаться, что я его рисовала. Или не стыдно, а страшно, потому что когда ты рисуешь по приказу, выполняя просьбу, ты оправдываешься чужой волей. А когда рисуешь сама — признаешь, что не бесстрастна. Я себе-то не призналась, ему точно не готова.

— Шесть утра, женщина, — бурчит Серебров. — Что ты вскочила?

— Я выспалась.

— Я не спрашивал, зачем ты проснулась, я спросил, зачем ты вскочила.

— Укладывала Элю в ее постель, ходила в душ.

— Уложила? Сходила?

— Да.

— Давай в исходное положение. Я еще не готов подниматься.

Я осторожно ложусь на свою половину кровати, машинально кручу на запястье новый браслет. Вчера, практически в полной темноте, я не рассмотрела его толком, а сейчас вижу, как в первых лучах солнца играет камень, и от этого захватывает дух. Зачем он мне подарил его?

— А почему вы не собираетесь на работу?

— Я с обеда.

— Что-то случилось?

— Пожар в лаборатории.

— Ой, — мне становится жутко, — кто-то пострадал.

— Так, у одного сотрудника ожоги, ничего серьезного. Просто кто-то курил в неположенном месте. Но надо привести все в порядок. Отчеты будут только к обеду и для спокойствия начальников лучше, если я буду дома, пока они их готовят.

Я вспоминаю, как получила за то, что влезла без спроса в книгу и мысленно с ним соглашаюсь. Наверное, работать с Серебровым тяжело. Да и жить, похоже, непросто.

— Через неделю у меня корпоратив. Двадцать лет компании. Я скажу Роме, чтобы отвез тебя в магазин, выбрать платье.

У меня перехватывает дыхание, настолько неожиданно и буднично звучат эти фразы.

— Но…

— Что? — усмехается он.

— Мне кажется, показывать меня вашим… знакомым — не самое лучшее решение.

— Ты дружишь с соседями, почему показаться моим сотрудникам хуже?

Я краснею. Все-то он знает, куда я езжу, с кем дружу. В то время как я думаю, что стоит скрыть что-то от Сергея, он своим молчанием просто показывает, что не имеет ничего против.

— А с кем оставить Элю?

— Рита посидит, я договорился. Кстати… Рита у нас загуляла на встрече одноклассников и к завтраку не выйдет. Ты умеешь готовить, Кисточка?

И уже через полчаса я на кухне, делаю завтрак и пытаюсь не думать. Просто не думать, это сейчас самое правильное решение. Зачем раз за разом погружаться в ненужные размышления, если, глобально все хорошо? Эля в тепле, безопасности, с нетерпением ждет похода к друзьям, я работаю, Серебров не злится за то, что я влезла в его книги и даже проявляет некое подобие заботы. Это куда больше, чем было у меня месяц назад.

Я вздрагиваю и чуть не роняю лопатку, когда руки мужчины смыкаются у меня на талии. Вслед за этим объятием низ живота сводит от спазма, одновременно приятного и болезненного.

— Не надо, — морщусь я, понимая, что если Сергей продолжит, то станет намного больнее.

Тяжкий вздох над головой оповещает, что все-таки надо, но так и быть — не будет.

— Ты сходишь к врачу?

Наверное, он прав, не пользоваться возможностью провериться у хороших врачей глупо. А еще…

— Мне стоит попросить таблетки, да? Для…

Как же хорошо, что все мое внимание отнимает омлет! Впереди еще долгие годы взросления и, быть может, став тридцатилетней женщиной я, наконец, смогу свободно говорить обо всем, что связано с сексом. Детский сад.

— Если хочешь, попроси. Посоветуйся. Мне без разницы, решай сама с врачом, скажет резинка — будет резинка. Только без анализов ничего не пей. И следи, чтобы был анализ на свертываемость. ОКами можно как помочь, так и навредить.

— Откуда вы все это знаете? — удивляюсь я.

В моем мире мужчины понятия не имели, что такое ОК, почему в первый день месячных хочется, чтобы пристрелили, а ПМС считали чем-то вроде бабайки, которую никто не видел, но на всякий случай оправдывали ей любые непонятные звуки по ночам.

— Я ведь давно занимаюсь медициной. Это бизнес, он мало общего имеет со спасением людей, но невольно начинаешь разбираться. А еще был судебный процесс, когда одного из моих врачей обвиняли в том, что из-за его назначений у пациентки развился тромбоз.

— Вы же понимаете, что я теперь к аптеке на километр не подойду? — улыбаюсь я.

— Знаешь главные правила пациента?

— М?

— Не гуглить симптомы и не читать противопоказания к активированному углю.

Мне смешно, я вспоминаю, как в первые болезни Эли безвылазно сидела в интернете и паниковала вплоть до прихода врача. Особенно было смешно, когда у племяшки началась ветрянка. Я, в детстве не болевшая, даже мысли не допустила о ней и такого начиталась… зато потом мы вдвоем сидели в зеленую крапинку. Чуть не сдохла одна с ребенком, честное слово.

— Вы немного мне мешаете, — хмурюсь я. — Омлет получится с корочками, если не отойдете.

— И что?

Пожимаю плечами и начинаю перекладывать готовый золотистый бекон на большую тарелку.

— Не люблю с корочками. Люблю белый.