Пальмы, солнце, алый снег

Привет, зануда!

Скажи спасибо, что моя мама – гинеколог, и с детства меня учит, что капризы беременных – закон для всего их окружения.

Однако ликуй. Я твое поручение выполнила (посмотри, кстати, злыдня, на время отправления этого письма!!! С тебя не два торта – три! Четыре! Пять!!!).

Итак. В 1975–1976 годах господин Гвоздицин действительно работал в психиатрической больнице № 1 города Николоямска (Свердловская область). Сначала ординатором, с января 1976 года дослужился до палатного врача. Вел до сорока пациентов одновременно.

Теперь про госпожу Шмелеву.

Во-первых, она родом совсем из других краев. А главное, в 1976 году ей было всего два года!!! И находиться на излечении в психиатрической больнице для взрослых она никак не могла!

Я, конечно, тоже хороша. Могла бы подумать, прежде чем на полном серьезе принять твою версию!

Теперь опять про Гвоздицина.

Никаких особых скандалов в его биографии не было. Идей не воровал, диссертаций не списывал, друзей не предавал.

Женат действительно был – но очень недолго. В 1976 году сочетался законным браком с жительницей Николоямска Натальей Никоновой, а в 1978-м – уже развелся. Никакого судебного процесса или раздела имущества не было – просто подали заявление о разводе и разошлись. Так что очень я сомневаюсь, что госпожа Никонова-Гвоздицина и есть та самая кровавая мститель-убийца…

И вообще у меня и без твоих, мягко скажем, бредовых расследований полно работы.

С пожеланиями заняться наконец закупкой ползунков – Н.Н.

Вот так. Значит, вчерашняя тяжелейшая поездка в Москву прошла зря. И версии мои, как пишет Наташка, оказались бредовыми, и компаньонки у меня больше нет…

Я грустно покинула интернет-кафе.

Шла по направлению к корпусу и думала. Наташка, безусловно, права: нужно мне ставить на этом деле крест. Вернуться в номер. Сначала – наконец выспаться. А потом действительно взяться за список: что там в скором времени понадобится моему Пузожителю? Одних пеленок, говорят, нужно штук двадцать купить и все их выстирать и перегладить…

Понуро – именно так, как и положено выглядеть добропорядочным дамам в положении, – я доплелась до корпуса. Вошла с мороза в тепло и вдруг почувствовала, как я на самом деле устала! И от вчерашней поездки в «Молодежные вести», и от бессонной ночи, и от беременности в целом. До чего же надоел этот неповоротливый живот, и непослушные ноги, и противная вертикальная полоска, месяца с пятого украсившая пузо! А главное: эта вечная усталость… Как ужасно, что я в свои двадцать пять мечтаю о постели, будто старая бабка! Иду – и шаги считаю! Только бы поскорее доползти, и рухнуть, и откинуться на подушки! Да еще и лифта в корпусе, как назло, нет, нужно пешком тащиться!

Еле ковыляя, я взобралась на свой третий этаж. Теперь остаются два поворота по коридорам – и вот он, ставший почти родным, триста седьмой номер с большой и удобной кроватью (интересно, использую я когда-нибудь в своей жизни кровать по назначению , а не только для сна?!).

Но по пути мое внимание привлекло что-то странное . Негармоничное. Диссонирующее с общим отельным порядком. Но я так устала, что никак не могла сообразить, в чем же эта странность заключается… На полу в коридоре грязь? Нет. Разбит плафон? Нет. Ага, вот оно. Дверь в триста пятый номер приоткрыта, а тележка с причиндалами горничной рядом не стоит, хотя я давно заметила: это правило в «Тропиках» соблюдается строго – если горничная в номере, то дверь обязательно приоткрыта, и тележка – однозначно в коридоре.