Пальмы в снегу

Хулия покачала головой. Она уже много лет провела на острове и видела, что ситуация становится совсем уж нестабильной. Еще совсем недавно колониальные власти привлекли бы пропагандистов вроде Густаво, тех, кто восставал против испанского управления, к ответственности. Скорее всего, их отправили бы в «Черный пляж». А теперь вопрос независимости почти решен. Как такое понять? И как принять?

Несмотря на то что перемены были на руку местным жителям, много копий сломалось из-за того, как этих перемен достичь. Жаркие споры вспыхивали постоянно и повсюду. По одну сторону находились сторонники умеренного курса, поддерживавшие самоуправление, организованное Испанией, а уж потом, говорили они, можно подумать об объявлении независимости. Они прекрасно понимали, что после стольких лет колониального режима Испанию и Гвинею связывали слишком тесные узы. По другую сторону стояли радикалы, в большинстве своем – фанг, которых было большинство и которые требовали независимости как для континентальной части, так и для островной. Радикалы критиковали умеренных за поддержку испанского управления, умеренные радикалов – за слишком поспешный переход к самоуправлению. Что еще сильнее усложняло ситуацию, буби (тот же Густаво) требовали независимости отдельно для Фернандо-По. Их основной аргумент строился на том, что распределение бюджета не равносильно вкладу каждой из провинций. Пока еще большая часть средств доставалась острову, но согласно последним веяниям, поток денежных вливаний собирались перенаправить в Рио-Муни, то есть в континентальную часть страны.

А еще были те, кто соглашался с Эмилио: местным жителям будет лучше, если Гвинея сохранит испанское управление, как раньше. Хулия была уверена, что такие люди, как Димас, кто много работал и вел вполне достойную жизнь, поддерживают позицию отца, но сам Димас никогда не выскажет подобное мнение открыто, чтобы не раздражать брата.

Эмилио тем временем продолжал сварливо гнуть свою линию:

– Обещаю тебе, Густаво, как член общинного совета, я буду бороться, пока люди, вроде меня, не получат право голоса. Я не собираюсь сидеть тихо!

– Ага, просто слепо говорить «нет», чтобы сохранить свои привилегии! – язвительно произнес Густаво.

– Но ведь ты тоже голосовал против самоуправления! – всплеснул руками Эмилио.

– Твое «нет» – демонстрация лояльности Испании, а мое «нет» – поддержка независимости от Рио-Муни! Но если белые станут голосовать, будет больше путаницы!

Толпа вокруг них выросла. Раздавались выкрики и «за», и «против».

– Я проголосую «за»! – прокричал жилистый парень с бритой головой. – И мы все должны так сделать, чтобы белые ушли отсюда раз и навсегда!

– Ты, значит, фанг? – спросил другой, низенький. – Ты говоришь, как они.

– Я буби, но тоже проголосую «за», – вступил третий, с перевязанной рукой.

– Тогда ты не настоящий буби! – резко возразил Густаво. – Ни один настоящий буби не позволит пришельцам с континента, фанг или другим, забрать наши богатства!

– Это лучше, чем оставаться рабами белых! – парировала «обиженная» сторона.

– Ты понятия не имеешь, что несешь! – Густаво угрожающе надвинулся на него. – Тебе промыли мозги!

– Конечно, конечно, народ фанг, обвиняют во всем! – фыркнул молодой. – Но нас тоже эксплуатируют. Сколько леса и кофе белые вывезли на наших спинах? А вы, буби, продолжаете их поддерживать?!

– Мы, буби, десятки лет ведем борьбу, и нас репрессируют за свободные высказывания, – гаркнул Густаво. – Ты хоть знаешь, сколько писем отправляли племенные вожди колониальным властям, в Испанию и даже в ООН? И что мы получили взамен? Изгнание, наказание и тюрьму! – Он расстегнул рубашку, демонстрируя шрамы. – Ты правда думаешь, что я поддержу тех, кто со мной это сотворил?!

– Ты псих, – отозвался молодой фанг. – Испания никогда не поддержит создание двух государств: островного и континентального. Нам надо объединить силы! – В ответ прозвучал гул одобрения. – Этого и хотят белые: чтобы мы передрались между собой.

Димас увидел, как брат сжал кулаки, и быстро схватил его за руку.

Эмилио саркастически усмехнулся.

– Что я тебе говорил, Димас? – сказал он. – Все превратилось в драку в курятнике.

«В курятнике, где слишком много петухов», – подумала Хулия.

– Значит, вот какую судьбу вы принимаете? – продолжил Эмилио.

– Папа, хватит! – вмешалась Хулия. – Иди домой. – И обратилась к Густаво: – Поступай, как считаешь нужным. Только оставь отца в покое. Оставь нас всех в покое.

– Это вам всем нужно сделать! – заорал молодой фанг. – Убирайтесь! Возвращайтесь в свою страну, пока целы!

Раздались многочисленные крики одобрения. Эмилио скрипнул зубами, и Хулия потянула его за руку в сторону магазина. Оба открыла дверь, и они прошли внутрь. А несколько секунд спустя в стекло влетел камень. Мужчина застыл, потом шагнул в сторону разбитого окна.

– Попомните еще! – проревел молодой фанг. – Спокойной жизни вам больше не будет!

Эмилио взглянул на Димаса, тот в ответ – на него, потом покачал головой, развернулся и пошел прочь.