Пальмы в снегу (ЛП)

Однако порой она сожалела о том, что столько времени потратила на учебу и исследования. Особенно в свете ее отношений с мужчинами, потому что ее личная жизнь оказалась настоящей катастрофой. По тем или иным причинам отношения с мужчинами никогда не длились дольше года — как, впрочем, и у Даниэлы, хоть та, казалось, переживала разрывы легче, чем Кларенс: возможно, потому что была на шесть лет моложе или просто обладала большим терпением. Кларенс снова улыбнулась, подумав о том, как повезло им обеим — единственным дочерям, что они росли вместе.

Что бы она делала без этого дара небес, посланного свыше, чтобы поддержать хрупкими плечами? Хотя они были совершенно разными — и внешне, и по характеру, но чувствовали себя неразлучными сёстрами и, соответственно, не раз оказывались вместе в трудных или смешных ситуациях. Она вспомнила их кодекс чести, разработанный, когда они стали достаточно взрослыми, чтобы разница в возрасте не мешала вместе посещать вечеринки: если вдруг окажется, что им обеим понравится один и тот же молодой человек, преимущество имеет та, что познакомилась с ним первой. К счастью, в силу несходства характеров (Даниэла была более робкой, более практичной и, очевидно, менее страстной), а также различия вкусов (Кларенс привлекали несуществующие романтические герои, загадочные волки-одиночки, а ее кузину — обыкновенные, но зато реальные молодые люди) им не было необходимости проверять друг друга на преданность.

Вздохнув, она дала волю воображению — лишь на несколько секунд, чтобы увидеть новые графы своих незримых потомков.

Внезапно в спину повеяло холодком, словно кто-то легонько подул в затылок или погладил мягким пёрышком. Она вздрогнула и обернулась. Несколько секунд Кларенс пребывала в полном ошеломлении, даже в ужасе — ей показалось, что в доме кто-то есть. Это, конечно, было смешно: ведь она точно знала, что в ближайшие дни никто сюда не приедет, а все двери закрыты. Она никогда не была трусихой — во всяком случае, ей хотелось так думать, — но всегда принимала меры предосторожности.

Встряхнув головой, чтобы отогнать бредовые мысли последних минут, она сосредоточилась на главном, на том, что должна сделать здесь и сейчас, а именно — позвонить Хулии. Выйдя в одну из четырёх дверей маленькой гостиной, она оказалась под широкой лестницей с деревянными ступенями, ведущей на верхний этаж. Поднявшись по ней, вошла в кабинет, большую часть которого занимал обширный письменный стол, где она оставила свой мобильник.

Взглянув на часы, Кларенс подсчитала, что пунктуальная Хулия уже должна вернуться домой из церкви. Когда Хулия бывала в Пасолобино, то каждый день ходила вместе с подругой к пятичасовой мессе, затем делала круг по деревне, потом выпивала чашечку шоколада, после чего возвращалась домой на машине.

К ее удивлению, Хулия не ответила. Кларенс решила позвонить ей на мобильный. Оказалось, что Хулия играла в карты в гостях у подруги: понятное дело, не время для серьёзного разговора. Лучше отложить его на завтра. Кларенс чувствовала себя немного разочарованной. Ей не оставалось ничего иного, как ждать.

А впрочем, подождать-то нужно было всего один день.

Она решила вернуться в гостиную и привести в порядок разбросанные бумаги. Письма она вернула на место, спрятав в бумажник лишь один тот листок.

Разобравшись с бумагами, с которыми провозилась несколько часов, Кларенс совершенно не знала, на что убить остаток дня. Она села на диван перед камином и закурила новую сигарету, подумав о том, как здесь все изменилось с тех пор, как Антон, Килиан и Хакобо уехали на остров, а особенно представление о времени. Люди поколения Кларенс имели в своём распоряжении компьютер, электронную почту и мобильный телефон, по которому могли в любую минуту связаться с близкими. Это сделало людей нетерпеливыми: они не выносили неопределённости и не умели ждать, а малейшая задержка при удовлетворении сиюминутных желаний превращалась в настоящую пытку.

Теперь Кларенс занимало только одно — что скажет Хулия о смысле нескольких строк, которым у неё самой нашлось только одно объяснение — отец регулярно посылал деньги какой-то женщине.

Остальная часть ее жизни внезапно отошла на второй план.

На следующий день, ровно в половине шестого, Кларенс стояла у дверей церкви, дожидаясь, когда выйдет Хулия. Она едва успела полюбоваться величественным силуэтом романской колокольни, вознесшей шпиль в небо, когда дверь открылась, и из церкви вышли несколько прихожан, пришедших к службе в будний день, дружески ее поприветствовав. Среди них Кларенс сразу заметила Хулию — маленькую хрупкую женщину, очень просто, но элегантно одетую, с пышной шапкой коротких каштановых волос, только что уложенных в парикмахерской, и красивым шёлковым платком на шее. Хулия подошла к ней, широко улыбаясь.