Паломино

За месяц до открытия ранчо Саманте позвонил Харви, который отдыхал в Палм-Спрингс вместе с Мэгги: устраивал со своими старыми приятелями теннисные турниры. Харви спросил, нельзя ли им с Мэгги навестить Саманту, а когда приехал, то заявил, что хочет вложить в ее ранчо пятьдесят тысяч долларов. А ей как раз такой суммы не хватало, и, когда он выписал чек, Саманта сказала Харви, что его послал сам Господь Бог. Так что теперь средства у нее были, а через год или два на банковском счету ее организации уже будут деньги и они перейдут на полную самоокупаемость. Сэм не стремилась разбогатеть на этом деле. Она хотела заработать лишь столько, сколько было необходимо для обустройства жизни и поддержания хозяйства на ранчо.

Сэм сказала Чарли, что открытие намечено на 7 июня и через несколько дней на ранчо должны приехать недостающие специалисты по физическому тренингу. Кроме того, предстояло еще привезти несколько лошадей. Ванны уже были оборудованы джакузи, бассейн выглядел фантастически, в коттеджах было очень уютно, и в ближайшие два месяца Сэм собиралась принять тридцать шесть ребятишек.

– А когда я смогу приехать?

– Не знаю, дорогой. В любое время, как только пожелаешь. Или лучше подожди немного, вот мы начнем, сориентируемся немного. Наверное, я буду крутиться как белка в колесе.

Выяснилось, что это было еще мягко сказано. Саманта даже не представляла себе, насколько она будет занята. Каждое утро она была завалена бумажной работой: приходили письма от врачей, просьбы родителей – а потом целый день вместе с Джошем обучала ребятишек. В одной из заявок на грант она заказала специальные седла для детей-инвалидов. А получив пятьдесят штук, подала заявку еще на пятьдесят, подозревая, что вскоре они понадобятся. В работе с детьми Сэм проявляла безграничное терпение, занимаясь с группами по два-три человека. И всякий раз происходило одно и то же: сначала дети, сев верхом, испуганно вцеплялись в переднюю луку седла. Но потом Джош начинал прогуливать лошадь, дети чувствовали удивительную свободу, движение захватывало их, возникало впечатление, будто они не сидят, а ходят, и в конце концов ребятишки визжали от радости. Наблюдая за ними, Сэм не могла совладать с волнением и неизменно приходила в восторг, а Джош и другие ковбои украдкой смахивали слезу.

Все дети полюбили Саманту и, подражая старым ковбоям, которые два с лишним года назад прозвали ее за выгоревшие на солнце волосы Белогривкой, тоже стали ее так называть. Где бы она ни появлялась в своем инвалидном кресле: на занятиях с психотерапевтами, в бассейне или в хорошеньких маленьких домиках, где принималась стелить их постели или прибираться в комнатах, – везде слышались крики:

– Белогривка!.. Белогривка!

Сэм за всем успевала следить, а вечером в столовой, где теперь питались все, включая Саманту, велись бесконечные споры по поводу того, кто сегодня будет сидеть за ее столом, кто сядет справа, кто слева. А сев в кружок у костра, спорили, кто будет держать Сэм за руку. Самым взрослым пациентом был шестнадцатилетний мальчик, который поначалу угрюмо молчал и держался враждебно; за полтора года он перенес двенадцать операций на позвоночнике: парень катался на мотоцикле и попал в аварию, а его старший брат погиб. Однако, проведя четыре недели на ранчо, парнишка преобразился. Рыжий Джеф стал его наставником, и они быстро подружились. Младше всех была семилетняя шепелявая девочка с огромными голубыми глазами, на которые то и дело наворачивались слезы. У нее с рождения вместо ног были култышки. Она еще не до конца преодолела свой страх перед лошадьми, но уже прекрасно играла с другими детьми.

Порой, изумленно оглядевшись – лето было в разгаре, и детей на ранчо прибавилось, – Сэм поражалась тому, что ее не угнетает присутствие стольких калек. Когда-то лишь совершенство казалось ей нормой, и она не справилась бы ни с одной из трудностей, которые сейчас возникали на каждом шагу и были частью обычного существования: некоторые дети отказывались общаться с окружающими, протезы не подходили, на ранчо подчас попадали четырнадцатилетние подростки, которым нужно было менять бумажные подгузники, инвалидные кресла застревали и не ехали вперед, тормоза ломались… Порой Саманта изумлялась, как она со всем справляется, но самым удивительным было то, что это стало ее особым стилем жизни. Она мечтала иметь детей, и ее молитвы были наконец услышаны: к концу августа на ранчо было пятьдесят три ребенка. Затем она сделала еще одно нововведение. Саманта получила очередной грант, купила специально оборудованный школьный автобус и договорилась с местной школой насчет того, что после Дня труда ребятишки, приехавшие на ранчо, смогут ездить на занятия. Для многих детей это была возможность впервые вернуться в школу и оказаться среди нормальных детей, и Сэм считала, что это хорошая психологическая тренировка перед отъездом домой. В общем, Сэм продумала почти все, что только можно, и когда в конце августа ее навестили Чарли и Мелли, они были совершенно потрясены увиденным.