Читаем Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан полностью

Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан

Тем временем, распределяя вина,Улыбки и зернистую икру,Вела весьма умело АделинаТщеславия азартную игру.Имеющие мужа или сынаВ предвыборном парламентском жаруСтремятся обезвреживать заранееВсе рифы на пути переизбрания.

96

Но как миледи ни была умна,А все-таки Жуану показалось,Что этой ролью, в сущности, она,Как танцем, поневоле увлекалась.Хотя порой, слегка утомлена,Она ему печально улыбалась, —Он в искренности взглядов и похвалВсе большее сомненье ощущал.

97

Она пленяла всем — и красотой,И грациозной лаской обхожденья.Мы часто называем пустотойИзменчивость такого поведенья,Рождаемого светской суетой.Искусство лжи ведь редкое явленье;Порою даже просто не поймешь —Где искренность, где искренняя ложь?[187]

98

Сей дар рождает множество актеров,Ораторов, героев, романистов,Поэтов, дипломатов и танцоровИ — чрезвычайно редко — финансистов.Однако что ни век, то новый норов!Теперь и наши канцлеры речисты:Преподносить умеют нам ониНе цифры, а метафоры одни.

99

Увы! Сии поэты арифметикиУже почти берутся доказать,По правилам финансовой поэтики,Что дважды три не шесть, а только пять,И принципы платежной новой этикиПытаются на этом основать, —И — как народу от того ни грустно —С балансом балансируют искусно.

100

Графиня стушеваться предпочла,Пока миледи чары расточала;Мечтательна, лукава и мила,Она тайком смешное примечала;Так собирает светская пчела,Оружием которой служит жало,Злословия пленительного медДля метких и безжалостных острот.

101

А между тем уж свечи зажигают,А там, глядишь, и ужин подают;Кареты торопливо запрягают,И сельские жеманницы встают.Их робкие мужья сопровождают,Как верные лакеи, тут как тут,Хваля закуски, сладкое и вина,Всего же пуще — леди Аделину.

102

Иные в ней ценили красоту;Другие — тонкой лести обаянье,Игру ума и сердца чистоту,Правдивости приятное сиянье;Иные — туалета простотуИ тонкий вкус; такое сочетаньеАрбитр Петроний — где-то я читал —«Felicitas Curiosa»[188] называл.[189]

103

Миледи, проводив гостей своих,Восстановив слабеющие силы,За каждый взгляд, потраченный на них,Старательно себя вознаградила;Коварная не только их самих,Но даже их семейства обсудила,Их жалкие наряды, глупый вид —И даже их нелепый аппетит!

104

Она, конечно, не судила прямо,А косвенно, как хитрый Аддисон^{927}^{928}:Друзей насмешки, злые эпиграммыС ее «хвалами» слились в унисон.Так музыка, вплетаясь в мелодраму,Трагический подчеркивает тон.(Не страшен враг, разящий нас открыто;Страшна друзей коварная защита!)