Палые листья лета

— Тетушка Лачи, вы можете рассказать, что происходит? С Лесом и не только с ним. В предгорьях исследовательские отряды встретились с чем-то странным. Странным и страшным. Ребята предполагают, что с инуоршем. Но они говорят, что страшно даже не эти чужеродные гости, а то, что из магов в тех местах сила как будто уходит. А еще незадолго до встречи они слышали предупреждение. На гоблинском. «Унаочи!» Это были вы?

— Я или нет, разве это важно, — отмахнулась старая ведунья. — Важно, что, пока Веда отвлеклась, чужеродное зло получило доступ в наши заповедные места. И это зло надо изгнать! Дрянь-человек твой бывший жених. Не просто дрянь, а… тьфу! — гоблинша изобразила гневный плевок. — Лес, дурень, решил поджечь! И кто он после этого? Думает, если хватило ума заработать денег, то и жизнь прожить его хватит? Вот и аукнулась миру его дурость. Пусть получил — и еще получит! — по заслугам, но и дел наворотил немало. Тут в одиночку магам не расхлебать. Да дурные больно да гордые эти маги. А уж тот, который твой, и вовсе дальше собственного носа не видит. Уж кукожит всего, а все обиду на весь ведовской род лелеет. Веде перечить пытается! Сам-то ладно, поделом ему, но ведь и тебя мучит. Сколько можно тянуть с завершением ритуала. Мужики, они ж где-то умные, а где — дурнее свирхов*. Ты ведунья, тебе и жизнь вашу налаживать, не жди, пока совсем невмоготу станет. Вот тебе мой сказ! Некогда обиду свою лелеять, не справятся маги без помощи детищ Веды. А ты, коли помощь понадобится, к внучку моему обратись, он же на вид только трусоватый, а коли дело чего важного коснется, справится. Ну все иди, иди, засиделась я тут с тобой! Да и тебя вон, — она махнула рукой куда-то в сторону, — ищут уже.

Пока Санайя испуганно выглядывала меж темных деревьев, кто же ее ищет, старая ведунья опять непостижимым образом исчезла. Провела? Скорее всего. Кто бы ее стал искать в Священном Лесу. Но в одном тетушка Лачи была права, пора возвращаться.

***

Всю обратную дорогу Санайя размышляла над услышанным. Гоблинша говорила непонятно и сумбурно. Можно ли верить ее словам? Все же, возраст у иеры весьма почтенный, могла выдумать и наговорить то, чего и не было. Пинешту поджег Лес? Но на базе ничего про это не говорили. Или не сочли нужным сообщить навязанным практиканткам? Но так же тетушка Лачи сказала про пришедшее зло. Да и отряд эд’Квинти кто-то предупредил об опасности. Остается признать, что разумной могла оказаться только часть ее речи. И то, где говорилось про эд'Пинкрона и его душевные страдания явно относилось к досужим домыслам и лирическим отступлениям. Скажет тоже. Санайе их жизнь налаживать. Вот так подойти к нему и сказать: «Фиер эд'Пинкрон, давайте налаживать жизнь, а то что-то вас кукожит». А что значили ее слова, что магам в одиночку не справиться? Так они и не поодиночке собираются отправляться. Только самых сильных берут. Если сильнейшие не справятся, то кто? Детища Веды? А кто у нас детища Веды? Правильно, она, Санни. Внук? Где искать внука тетушки Лачи? И в чем он должен помочь?

Только еще больше запуталась, пытаясь отыскать здравое зерно в словах старой гоблинши. Даже голова разболелась. А ведь так хорошо было и телу, и душе после купания. Хорошо, насколько вообще возможно в ее ситуации.

За размышлениями не заметила, как вышла из Леса. Одно плохо, помимо всего прочего, Санайя не заметила и фиера эд'Пинкрона, скрывавшегося в тени одного из деревьев внутри периметра.

Вышел навстречу. Зажег светлячок. Увидел. Жаль. Незаметно скрыться в Лесу уже не получится. Успел рассмотреть. Впрочем, как и Санни его. В одних брюках и босого.

— Что вы здесь делаете? — вырвавшийся невольно вопрос и самой показался странным. Но увидеть начальника базы в таком месте, в такое время и в таком виде Санайя готова не была. — Я вас отвлекла от приятного времяпровождения? Простите, не хотела помешать. Уже ухожу.

Отступательный маневр не удался. Ее поймали за руку и притянули к себе. Близко-близко. Даже жар разгоряченного тела почувствовала. Чего это он так? Ее якобы муж и правда, здесь был не один? А Санайя помешала свиданию. Непонятное и неприятное чувство гаденькой парализующей волной прокатилось от головы до самых пят. Ревность? Только не это. Просто злость. Да, злость. На то, что попалась.

— Что я здесь делаю?! Я нахожусь внутри защищенного периметра! А вы, иер-рина, — как он прорычал это слово. Лишний раз указывает на незамужний статус? Наверняка, — вы появились из-за него! И я хочу узнать, где вы были, с кем связывались?

— Почему вы такой горячий? Люди не должны быть такими горячими.

Несет чушь? Но лучше чушь, чем беспомощные оправдания.

— Горячий, я горячий.