Памфлеты

Православные Мармарощины избирают нового епископа, архимандрита Досифея. В борьбе с ним униатское духовенство не брезгует никакими средствами, но народ поддерживает и защищает своего духовного владыку. Тогда униаты пишут донос в Вену, и императорские власти бросают Досифея в темницу Хустского замка, где несчастный после пяти лет физических и моральных мучений умирает, а с его смертью исчезает и Закарпатская православная епархия.

Унии стада официальном религией Закарпатья.

«ПЛЮЮ НА НЕЁ»

Но фактической религией этой страны и впредь оставалась православная. Несчастный, затравленный, беспросветно бедный и беспощадно эксплуатируемый народ ненавидел унию и униатов, как ненавидел и их хозяев католиконемецких и католико-мадьярских феодалов и их цесаря. Каждый порядочный человек с презрением отворачивался ог навязанной врагами религии и от ренегатов, которые служили этой религии.

Эта народная ненависть доходила до ума и сердца даже некоторых униатских священнослужителей и принуждала их искупать свою вину перед народом. Наиболее известный из них был Михаил Андрелла. Он воспитывался на чужбине, в Вене и Братиславе, и, видимо, этим можно объяснить тот факт, что Андрелла попал в униаты. Но по возвращении на родину у Михаила открылись глаза. Он воочию убедился в том, какое горе несёт народу уния, он понял, чьим интересам она служит. Как честный человек, Андрелла не мог оставаться в рядах смертельных врагов народа и вместе с двумя своими братьями возвращается к православию и начинает борьбу против унии.

За этот смелый шаг Андрелла жестоко поплатился. Всех трёх братьев заковали в цепи и бросили в тюрьму. На допросе латинские и униатские попы сулили Михаилу золотые горы за отступничество, грозили смертью, глумились над его человеческим достоинством. Напрасно. Мужественный Андрелла не испугался угроз и не поддался соблазну обещаний. Неизвестно, какая судьба ожидала бы его, если бы не народ, который с первого же дня ареста отважных братьев демонстрировал свою солидарность с ними. Это взволновало католических узурпаторов, и испуганные прелаты вынуждены были освободить братьев из-под стражи.

Очутившись на свободе, Михаил Андрелла решает посвятить всю свою жизнь служению народу. Справедливо считая, что одним из самых опасных врагов является папский Рим, Андрелла отдаёт все свои знания и весь свой талант борьбе с ватиканским дьяволом и его порождением — унией.

За свою долгую страдальческую жизнь Андрелла написал немало произведений, в которых беспощадно бичует врагов, бичует словом метким, мудрым и острым, как шпага. Многие из этих книг сохранились и поныне, и благодаря им перед нами встаёт сегодня яркая и убедительная картина религиозной борьбы в Закарпатье конца XVII и начала XVIII века. Михаил Андрелла писал так, как чувствовал н думал народ, и именно в этом самая большая ценность книг этого непримиримого врага унии. Словами, полными гнева, презрения и глубокой ненависти, говорит писатель-борец о Риме, о его униатской затее: «Сам Ваш отец лжі папеж (папа) той, которий у старом Риму покойно до часу сидит, яко медвезвір».

С едким сарказмом характеризует Андрелла униатское и латинское духовенство. Об униатском лжеепископе иноземцев Иосифе де-Камелисе он пишет: «Одеждами различными одетый Йожефус, тот бісовский ваш біскуп, властелин, владика мукачевский униатом вам, давние нечистым человеком; ще в нечистоту ту упал, егда ся тело его вродило на краткий сей мир». Горячо протестует Андрелла против униатских слуг Ватикана: «Чему ж волокут, тянут нашу церковь, і ради би вони мне погибнути, скоро, бардзо, просят, молят, мя обратится. На що? На унию их. Пге! Плюю на неї, не хочет ниже одежда моя, а ни кость, а ни прах одежди моёї не потрібна мені бога їх».

Приблизительно в это же время большой популярностью пользовалось в Закарпатье стихотворение неизвестного автора. Это стихотворение показывает, как относился народ к униатскому духовенству.

Тісеп путь к раю, врата узкіе;
людям показуешь посты твёрдые,
а сам ешь-пиешь стравы дорогыи,
глубоко спишь-пробудися, заблудив
есь-навернися, о попе, покайся.

Конечно, поп не покаялся… наоборот, чем дальше, тем более верными немецкими слугами становились униатские священнослужители, хотя власть имущие давали им на каждом шагу чувствовать их «неполноценность».

Судьба священника-отступника зависела от первого попавшегося латинского «плебана», заместителем которого он считался и приказания которого должен был беспрекословно выполнять. Униатский епископ был ставленником латинского епископа, по его рекомендации он назначался, его инструкции и распоряжения он выполнял. Короче говоря, все эти ростопчинские икамелисы были только администраторами епископов-мадьяр и немцев. Понятно, что этот факт во многом обусловливал отношения униатского духовенства к пароду…