Память

Великое историческое счастье выпало на долю русского народа – его государственный, богослужебный, письменный и разговорный язык был в своей основе и множестве частностей одним и единым. «Счастье»? А может быть, великое подвижение славянских просветителей Кирилла и Мефодия, тогдашней интеллигенции нашего народа, в борьбе с греческим (византийским) влиянием отстоявших на заре своей средневековой христианизируемой культуры святая святых национальной самобытности?

В Западной Европе католическая церковь повсеместно насаждала чуждую всем народам классическую латынь, искусственно затормаживая развитие культуры, в частности, литературы на родных языках. На примере нашего ближайшего западного соседа Польши, издревле населенной коренными славянами, мы увидим, насколько сильным и пагубным был этот тормоз. Если у нас в качестве особой государственной ценности хранится украшенная великолепными миниатюрами пергаментная книга, написанная на старославянском языке, близком народному, – так называемое «Остромирово Евангелие», переписанное в 1056–1057 годах (значит, и до него на Руси уже были книги!), то польский народ, к сожалению, не располагает чем-либо даже отдаленно подобным. Когда у нас в конце XII – начале XIII века явилось миру «Слово о полку Игореве» – гениальное литературное произведение, созданное на русском языке и занявшее в своем роде единственное, только ему принадлежащее место в культуре всех времен и народов, то в Польше тех времен еще ни строчки не было написано по-польски! Зачином национальной польской литературы был не светский по содержанию, переводной к тому же с латинского «Псалтырь Королевы Ядвиги», относящийся лишь примерно к… 1400 году! На Руси уже почти пять веков развивалась самостоятельная национальная литература на родном языке, а первый польский историк и литератор Ян Длугош (1415–1480) изложил свою многотомную «Historia Polonica» на латыни. Лишь в XVI веке зародилась польская национальная литература и появился первый крупный автор, писавший на родном языке; это был поэт Я. Кохановский (1530–1584).

Исполнены драматизма начала национальной культуры и языка в Моравии, где с 863 года Кирилл и Мефодий вели героическую борьбу за право проповедовать христианство на местном славянском языке, сумели подготовить там много учеников, однако вскоре край попал в вассальную зависимость от немцев. В 869 году Константин-Кирилл скончался в Риме, а Мефодий продолжил его дело в Великоморавии, однако по приказу зальцбургского епископа его бросили в тюрьму, где он просидел два с половиной года. В 873 году папа римский освободил просветителя, и через год он стал архиепископом Паннонии, испытывая постоянные гонения от немецкого духовенства. В 885 году Мефодий умер, и начались жестокие преследования его учеников, большая часть которых прибыла в Болгарию, где открыли они славянские школы, причем только один Климент обучил славянскому чтению и письму 3 500 человек. В болгарском сочинении, написанном в 90-х годах IX века, была прекрасно сформулирована коренная просветительская идея: «Возлюбите книги, ибо им суждена вечная жизнь!»

Великие славянские просветители Кирилл и Мефодий были выдающимися историческими личностями своего времени. Старший, Мефодий, долгое время занимал высшие административные должности в Византии, младший вначале заведовал библиотекой главного храма православного мира – церкви святой Софии в Константинополе. Кирилл ездил в Багдадский халифат на религиозный диспут с мусульманскими священнослужителями, побывал, как мы знаем, в Крыму и Хазарии; в Риме оба брата вели дискуссии с самим папой относительно языка, на котором следует проповедовать христианство среди славянских народов. Главная же их заслуга, конечно, заключается в создании гениально простой, чрезвычайно удобной общеславянской письменности, которая оказалась так близка русскому языку, с самого начала формируя и образовывая его… И не следует ли праздник Кирилла и Мефодия, который ежегодно 24 мая отмечается в Болгарии, распространить и на нашу страну?

Кирилл и Мефодий были, как бы мы сейчас сказали, великими гуманистами и интернационалистами. В «Пространном житии Константина-Кирилла Философа», принадлежащем перу неизвестного Болгарского автора IX века, мы читаем поразительный его спор с католическими духовными лицами:

«Когда философ был в Венеции, епископы, попы и монахи налетели на него, как вороны на сокола, и возбудили триязычную ересь, глаголяще:

– Скажи нам, человек: как это ты создал ныне книги для славян и поучаешь их? Прежде их не открыл никто другой: ни апостолы, ни папа римский, ни Григорий Богослов, ни Иероним, Августин! Нам известны только три языка, на которых достойно славить Бога в книгах: еврейский, греческий и латинский.

Философ им ответствовал: