Память

Татары? Вовсе нет! Этим условным этнонимом летописец назвал невообразимое по национальной и религиозной пестроте полчище наемников, добровольцев и подневольных, многим из которых суждено было остаться на Куликовом поле и сорокаверстном кладбище, протянувшемся от Непрядвы до Красивой Мечи.

Среди профессиональных степных грабителей и усмирителей, составлявших значительную часть вооруженных сил Золотой Орды и поскакавших на легкую, как им казалось, поживу за авантюристом, наверняка было немало тайных и явных язычников. Автор летописной повести «о Побоищи, иже на Дону, и о том, князь великий како бился с Ордою», пишет, что Мамай пришел «с единомысленники своими и со всею силою татарьскою и половецкою», отличая половцев как многочисленную группу степняков, которые, безусловно, еще не были полностью мусульманизированы. «Как бы ни были велики успехи ислама и при Узбек-хане, они не выходили за пределы городской жизни и феодальной верхушки степи». «…Еще в XV в. в Дешт-и-Кыпчак было много язычников, т. е. многие придерживались шаманизма» (упомянутая работа Д. Грекова и А. Якубовского, с. 166, 168). Не исключаю, что в орде Мамая находилось также некоторое число «татаро-монгол», заброшенных судьбой и событиями из бывшей далекой метрополии с ее столицей Пекином. Кто они были по вероисповеданию? Только не мусульманами! Г. Е. Грумм-Гржимайло отмечал, что еще и в XVI веке господствующей религией в Монголии был, наряду с буддизмом, древний шаманизм. Так что эта часть войска состояла из буддистов, язычников-шаманистов и даже конфуцианцев; китайцы-воины, верно служившие монгольской династии Юань, и окитаившиеся разноплеменцы, изгнанные из страны народным восстанием 1368 года, могли доскакать в поисках грабительского прокорма до крайних пределов распадавшейся империи. Среди «татаро-монгол» наверняка были также христиане-несториане; эта вера пришла в монгольские степи еще до Чингиса, сохранялась все Средневековье, и ее исповедовали даже некоторые ханы, например, сын Батыя Сартак.

Конечно, мусульман хватало в войске Мамая, и летописец, очевидно не зная их этнической принадлежности, обобщенно пишет о «бесерменах» (басурманах). Предполагают, что «бесермены» – это камские болгары или хорезмийцы, но едва ли избегли этого похода другие «бусурмане», мусульмане-степняки! В XIV веке шла мусульманизация и тюркизация бесчисленных племен и народностей, согнанных в центр Великой Степи двухвековым военным самумом. И несомненно, что в полчище Мамая влились отряды кочевников из Заволжья, с границ Синей Орды – язычники, мусульмане и язычники-мусульмане, в чудовищной и часто спорной этнической пестроте коих не могут разобраться поколения ученых. На основании исследований Березина, Сенковского, Аристова, Бланкенагеля, Григорьева, Разумова, Сосновского, Ханыкова, Радлова, Потанина, Бартольда, Банзарова и многих других Г. Е. Грумм-Гржимайло приводит умопомрачительный список племен и родов, составивших основу, например, «степных узбеков», которые в XVI веке заняли богатые земледельческие районы Средней Азии v слились с коренными жителями древнего Хорезма. В состав степного узбекского союза входили тюркские и отуреченные динлинские роды и племена – канглы, кипчак, киргиз, уйгур, карлык, аргын, алагин, тогус, юс, кучин; монгольские – хорлас, нукуз, кьжот, джа-лаир, ойрат, дорбет, онгут, татар, хонкират, мангыт, монгол, хата-чин; не то тюркские, не то монгольские, не то тунгусские – кераит, найман, ктай (кидань), баргут; совершенно неизвестного этнического происхождения – меркит, минг, кенегес, кынгыт… Всего, как пишет ученый, «до сотни, да и эта цифра не является еще окончательной» Подчеркну, что сведения относятся к XVI веку, и трудно даже вообразить, какая этническая пестрота была в центре Великой Степи на два века раньше, во времена Мамая, Тохтамыша и Тимура…

В подвластных Мамаю районах прошла повальная мобилизация. Летописи называют мордовских князьков, а также ясов и черкесов. Можно ли их включать в «мусульманский суперэтнос»? Нет! Ясы, предки осетин, были в то время частью язычниками, частью православными христианами, а собирательным именем «черкесы» тогда и позже называли разноплеменные народности Северного Кавказа и Прикаспия, среди которых первые русские этнографы различали абадзёхов, адиге, бесленеевцев, бжедухов, мехешевцев, егарукаев, убыхов, шепсугов и многих иных. Приняв христианство еще от первых византийских миссионеров, они упорно продолжали исполнять языческие обряды и обычаи даже после прихода сюда через несколько столетий ислама шиитского толка. Летопись числит в Мамаевом войске также буртасов – народность мадьярских этнических корней и языческих, как и мордовцы, верований, жившую в Прикавказье и Поволжье, где они полностью позже ассимилировались, хотя еще в XX веке в Поволжье сохранялось несколько деревень далеких потомков буртасов, почти неотличимых от русского населения, которое называло их бурташами. О кавказских буртасах и их соседях аланах (ясах) писал великий азербайджанский поэт Низами: